– А отчего же нет? Сейчас ночь, как на земле, так и здесь. Враги побеждены, друзья в безопасности.

– Но как же Иван? А Дима? А мой отец?

– Кстати, насчет твоего отца. Он уже дома, за него можешь не переживать.

– Почему дома?!

– Потому что я его отпустил. У нас нашелся свидетель, биорд-письмоносец. Он видел, как девушка подошла к штабу Жреца, и они вроде как заспорили с другой, наверное, верная секретарша хотела обеспечить своему шефу отдых, вот и загораживала проход. Биорд пронесся дальше и не видел трагической развязки. Но догадаться несложно.

– Да, Печерский всегда бесился, когда нарушали его планы, – пробормотал я. – Значит, папа это видел и потому решил покрывать Киру.

– Точно. Он и сейчас стоит на своем, даже отказывался выходить из заключения. Едва ли его ночь спокойна, но все ж лучше, чем…

Я буквально заледенел, представив, как скажу родителям о смерти Киры. Для этого мне понадобятся силы, много сил…

– Давайте свой сонник, – решился я.

– Отлично, – обрадовался Эрик Ильич. – Есть у меня к тебе еще один разговор, но это не горит и вполне может подождать до утра. Пойдем.

Он лично устроил меня в гамаке у дома Шакракумора (хозяин пока отсутствовал), мадам Софи принесла мне сонный напиток в чашке. Но я отключился даже раньше, чем его баюкающее тепло растеклось по телу.

Глава двадцать пятая Когда зацветет Флагуратус

Глава двадцать пятая

Когда зацветет Флагуратус

Проснулся поздно, когда небо уже вовсю сияло. Где-то за домом малыш Энерир болтал со своим питомцем. Я умылся у колодца и вошел в дом. Гостиная пустовала, печку с утра еще никто не раскочегарил. Но на столе стояла миска с лепешками, за которую я ухватился с такой жадностью, что перевернул чашку с остывшим чаем.

Тут же из маленькой спальни выглянула Иола и сделала страшные глаза: