– Они больше не показываются, – сказал сержант, вновь поворачиваясь к Каламу.

Ассасин кивнул.

– Зачем тому человеку постоянно болтаться на виду? В последний раз они хорошо обожглись. – Он передернул плечами. – Попробую снова наведаться в таверну. Меня там заметят, дадут знать гильдии. Если я успею им объяснить, что к чему, тогда… Но лучше особых надежд не питать.

– А что еще нам остается делать? – вздохнул Бурдюк. – Завтра все прояснится. Если ты провалишься, – сержант кивнул в сторону Скрипача с Ежом, те прекратили возиться с арбалетом и вовсю глазели на него, – мы начнем взрывать мины на перекрестках. Попортим их красивый город и кое-кого отправим на свидание с Клобуком.

Саперы довольно усмехались, предвкушая внушительное зрелище.

Досадливый возглас Быстрого Бена заставил всех обернуться в его сторону. Маг сердито швырнул тряпку на пол.

– Плохо дело, сержант, – сказал он. – Я нигде не могу найти девчонку.

Калам громко выругался и запихнул оба кинжала в ножны.

– Какие у тебя предположения? – спросил Бурдюк.

– Скорее всего, Печаль убили. – Быстрый Бен ткнул пальцем в тряпичный комок. – Пока девчонка находилась под властью Веревки, я мог следить за ее хозяином. Теперь я его не чувствую.

– Может, ты когда-нибудь сам проболтался ему, что держишь его на крючке, – предположил Скрипач. – Вот он и решил выйти из игры, пока жареным не запахло.

Быстрый Бен поморщился.

– Спустись на землю, Скрипач. Веревка нас не боится. Ему бы ничего не стоило напасть на нас. Должно быть, Амманас рассказал ему, кто я. Вернее, кем когда-то был. Веревку это не касалось, но раз могущественный дружок велит, приходится подчиняться. Боги не любят, когда их обманывают. Особенно дважды.

Маг поднялся и разогнул затекшую спину.

– Честно, сержант, я ничего тут не понимаю. Ощущаю себя последним дураком.

– И что теперь? Забыть о ее существовании? – спросил Бурдюк.

Быстрый Бен кивнул.

– Скорее всего.

Он подошел к сержанту.

– Помнишь, как мы упирались, как придумывали разные объяснения? Боялись поверить, что Печаль – исчадие зла, которое втолкнули в человеческую оболочку. Но наши ощущения нас не подвели. По правде говоря, я рад ее исчезновению.