Изумление. Его первая реакция – глубокое изумление.

Вторая – звериная ярость.

Он пытается отшатнуться, но я давлю на рукоять обеими руками, пальцы скользкие от крови, но я наваливаюсь всем телом, пытаясь вогнать сталь как можно глубже. Мы падаем, я оказываюсь сверху и давлю, давлю, давлю всем весом на нож. Он издает жуткие звуки, булькающие, какие-то младенческие. Он содрогается, закатывает глаза. Пытается отбиваться. Даже самые слабые, конвульсивные его удары достаточно болезненны, но я не обращаю внимания на боль, стискивая зубы и продолжая начатое.

Левый глаз Короля, вылезающий из орбиты, – голубой, пронзительный. Правый – сплошное кровавое месиво.

Я рычу, как дикий зверь, давя на нож, углубляя и расширяя рану. Клинок двигается с трудом, натыкаясь на кости и сухожилия, но я чувствую, что они поддаются, чувствую, что все глубже вгрызаюсь в плоть. Кроме булькающих хрипов, доносящихся из горла Короля, я слышу еще какой-то звук – высокий отчаянный вопль, и сначала думаю, что это кричит Наджа, но потом понимаю, что звук исходит из моего собственного горла.

Это я, я кричу, убивая его.

А потом я вспоминаю.

Наджа. Да, Наджа. Она рядом.

* * *

Мой бой с Королем, должно быть, длился не дольше нескольких секунд. Я бросаю взгляд через плечо и вижу за спиной белую лису. Ее острые когти вонзаются в мою плоть, разрывают плечо. Она отшвыривает меня в сторону и бьет ногами, но у меня нет сил, чтобы откатиться или блокировать ее удары, я задыхаюсь и почти ничего не вижу. Боль разрывает меня, уничтожает, в глазах мелькают белые и оранжевые всполохи, темное небо распахивается, чтобы принять меня в себя, поглотить целиком. Я понимаю, что сейчас умру, и это худшее, что я когда-либо испытывала.

– Отвали от нее, дрянь!

Этот голос… яркий, как сон… не может быть…

Я не вижу ее, пока она не отрывает Наджу от меня, и даже когда вижу, не сразу узнаю. Лицо Майны – не бесстрастная маска сосредоточенного воина Сиа, каким было той ночью в театре. Ее лицо искажено дикой неконтролируемой яростью. Она одета в кожаные доспехи поверх красной туники и штанов. Отступив на шаг, она выхватывает из ножен две катаны.

– Я говорила Королю, что это ты, – рычит Наджа, уклоняясь от удара.

* * *

Они сражаются бешено, беспощадно. Наджа дает своему демоническому, животному началу полную свободу и дерется как дикий зверь. Дворцовая телохранительница с безупречными манерами исчезла – передо мной совершенно другое существо. Ей даже не нужно оружия – она сама оружие. Она дерется когтями и зубами, совершает стремительные броски, как живой ветер.