Когда носильщикам с телами его отца и братьев оставалось пройти всего несколько метров, Гавар открыл дверь семейного мавзолея. Потянуло сладковато-приторным смолистым запахом распада плоти, вероятно Эвтерпы Парва. Аби представила Дженнера, как он будет лежать там, в темноте, его веснушчатое лицо исчезнет, останутся только голые кости черепа, и слезы снова потекли – как хрупка человеческая жизнь, и как недостает каждому в этом мире любви и добра.

Аби не могла присутствовать на поминальном приеме, она позволила Либби и Дейзи съесть по бутерброду и отвезла их обратно в дом миссис Гриффит. Они все к ней переехали, Гавар часть времени проводил в Кайнестоне, часть – в доме старой няни. Так как сила Дара больше не защищала их, он нанял частную охрану, которая патрулировала границы поместья и охраняла нянин дом. Уже было разграблено несколько роскошных поместий Равных, и по крайней мере одно сожгли.

Аби знала, что Гавар вообще собирается закрыть Кайнестон. Его мать паковала вещи для переезда в дом, где прошло ее детство, в Орпен Моут. Гавар пребывал в неопределенном состоянии – заключат его в тюремную камеру или нет.

Аби крикнула, приветствуя находившуюся где-то на втором этаже миссис Гриффит, и усадила двух девочек на кухне за стол. Дейзи положила перед Либби бумагу для рисования и карандаши, чтобы малышка запечатлела все, что она сегодня видела, а сама открыла книгу. Аби собиралась отправить свою сестру в школу в сентябре. Мама вернется к ним через пару дней. Что сама Аби будет делать, оставалось пока неясным. Это зависело от того, улучшится ли состояние Люка.

Она налила две кружки чая, оставила одну на столе для миссис Гриффит, а со второй пошла наверх, чтобы сменить няню у постели Люка. Рассказав миссис Гриффит, как прошли похороны, Аби села в освободившееся кресло, поставила ноги на край кровати и посмотрела на своего маленького братишку. «Не такого уж и маленького», – поправила она себя.

Аби встала, чтобы в очередной раз проверить его состояние. Пульс – ровный, дыхание – глубокое. Присев на край кровати, она рассказала ему о похоронах. «Сильюн выглядел очень красивым, – сказала она, – он был в своих любимых сапогах и куртке для верховой езды. Хотя как следует причесать его вечно растрепанные волосы так и не удалось».

Она подумала, любил ли Люк наматывать на палец его спутанные волосы, и вдруг снова заплакала.

Вытирая нос, она повернула ручку радиоприемника, который они оставляли включенным, чтобы Люк не лежал в полной тишине, и снова опустилась в кресло. В ток-шоу обсуждали поступок Мидсаммер Зелстон и неподтвержденные слухи об исчезновении Дара.