Маскелайн, как тень, стоял между Ребеккой и обсидиановым зеркалом. И как всегда, в нем не отражался. Как будто его и вовсе не существовало, словно он был порождением снов Ребекки и, кроме нее, никто не мог его видеть. Иногда девушке казалось, что она его придумала, но сейчас осознала: этот человек – тайна, недоступная ее пониманию.

Мужчина вымученно улыбнулся:

– Бекка, не злись на меня.

– А ты не вынуждай. Ты можешь выступить на их стороне или можешь подождать. Первым делом надо спасти зеркало. Спасти от Саммер. От Януса. – Ребекка сделала еще один шаг вперед, теперь их уже почти ничего не разделяло. – Кто, кроме тебя, способен спасти его от Януса? Я не знаю, кто ты, но знаю, что ты намного сильнее любого из нас, вероятно, даже сильнее самой Саммер. И я тебе доверяю.

У них за спиной кто-то заурчал и забулькал. Ребекка обернулась и увидела, что мартышка Горацио и малыш Лоренцо нос к носу с интересом и взаимной симпатией разглядывают друг друга.

Когда она снова посмотрела на Маскелайна, глаза его были темными, как зеркало.

– Мне кажется, Бекка, я только из-за тебя все еще остаюсь человеком, – пробормотал он.

Сара с Уортоном шли через Лес, продираясь сквозь колючие кустарники.

– Ты ее видишь? – спросила девушка.

Уортон ничего не видел. Птичка затерялась где-то над повисшим над верхушками деревьев низким облаком. Да еще Ши вместе с дождем пикировали и рассаживались на узловатых, покрытых лишайником ветках.

– Осторожней! – крикнула Сара.

И как раз вовремя. Лес резко обрывался в ущелье, на дне которого река, с ревом перекатываясь через камни, устремлялась к видневшемуся сквозь просветы между деревьями аббатству.

Уортон заскользил вниз, но успел затормозить. В ущелье посыпались мелкие камни.

Из пропитанной влагой земли торчали древние надгробия, покосившиеся кресты и поникшие ангелы со сложенными за спиной крыльями.

– Где мы? – немного придя в себя, спросил Джордж.

– Грин-Чэпл. Древняя часть аббатства.

Сара с тоской глянула в небо. Птичка улетела, но Саммер, конечно же, ее найдет, а когда найдет, растерзает в клочья.

И заберет монету.

Саре хотелось выть от бессилия, но вместо этого она сказала ледяным тоном: