Венн первым выскочил на заросшую высокой травой лужайку и замер.

Скала за домом пришла в движение. Лесистый склон с кладбищем изменил угол наклона, и древняя церковь на краю обрыва приобрела другие очертания.

Венна потрясла эта картина.

– Оползень, – прошептал он.

Гидеон глянул на Сару и вопросительно приподнял бровь.

– Как на Катра-Симба? – спросила она.

Венн посмотрел на нее ледяным взглядом:

– Что тебе об этом известно?

– Ничего. Кроме того, что ты выжил, а все остальные – нет.

Венн кивнул:

– О Сара, как я их оплакивал! Глубоко под снегом, похороненный в этой жуткой белизне, я руками прокладывал себе путь на поверхность. Я звал их, но гора была неумолима. Она выплюнула меня и приказала убираться. Я ничего не мог сделать. – Он отвел взгляд и добавил: – Дождь перестал.

Сара кивнула. Вдалеке, высоко над свинцовыми облаками небо стало чуть светлее.

По пути через клуатр у девушки появилось такое ощущение, будто что-то вокруг их и внутри его начало рассеиваться, рассасываться, растворяться. И это ее пугало.

На Тропе монахов у входа в лабораторию сидели все семь кошек.

– Что такое?

Встревоженный Пирс пробежал мимо кошек, открыл дверь и ввалился в лабораторию.

Ребекка повернулась от зеркала:

– Слава богу!

Венн грубо оттолкнул ее:

– Черт, что он с ним сделал?