Но это всего лишь Джеффри. Он приземляется на самой границе лужайки и оглядывается по сторонам, будто высматривает, не преследует ли его кто-то. С одного его плеча свисает рюкзак, и он прижимает к себе его рукой, чтобы тот не мешал крыльям. Повернувшись, брат обводит взглядом подъездную дорожку. А затем снова поворачивается к нам спиной, отчего на мгновение скрывается за своими крыльями. Вот только они стали черными, как уголь.

– Это твой брат? – спрашивает Кристиан.

Услышав вопрос, Джеффри поворачивается к нам и слегка приседает, словно готовясь к драке. Когда он замечает нас на крыльце, то поднимает руку, чтобы прикрыть глаза от яркого света, и, прищурившись, пытается разглядеть нас.

– Клара? – окликает он.

И это напоминает мне те дни, когда он в детстве боялся темноты.

– Это я. Ты в порядке? – спрашиваю я.

Сделав несколько шагов к нам, Джеффри попадает в круг света. Его лицо светится бледным овалом в темноте. А от одежды пахнет горелой древесиной.

– Кристиан? – спрашивает он.

– Собственной персоной, – отвечает Кристиан.

– Ты сделала это. Ты спасла его, – говорит брат, и в его голосе явно слышится облегчение.

Я не могу отвести взгляда от его черных крыльев.

– Джеффри, где ты был?

Он взлетает на крышу и осторожно приземляется перед широко раскрытым окном своей спальни.

– Искал тебя, – прервав тяжелую тишину, говорит он и исчезает в комнате. – Не говори ничего маме.

Я смотрю на темное небо, на котором не видно ни звездочки.

– Давай зайдем в дом, пока ничего не случилось, – предлагаю я Кристиану.

– Подожди.

Он поднимает руку, словно собирается коснуться моего лица. Я вздрагиваю, и он замирает. Его пальцы отделяет от моей щеки всего пара сантиметров, но сейчас мы стоим в той же позе, что я видела множество раз в видениях. И мы оба это знаем.

– Прости, – говорит он. – У тебя тут пятно.

Он делает вдох, словно еще раз все хорошенько обдумывает, а затем его рука касается моей щеки. Большим пальцем он гладит мою щеку, вытирая пятно.