ГЛАВА 21. ВЫСОКИЕ СТРАНЫ

ГЛАВА 21. ВЫСОКИЕ СТРАНЫ

На церемонию по поводу окончания школы всем девочкам пришлось надеть белые мантии, а мальчикам черные. Затем оркестр играет «Pomp and Circumstance», и мы по парам входим в спортзал школы Джексон Хоул, наполненный болтовней, приветствиями, яростными щелчками фотоаппаратов друзей и родственников. Тяжело смотреть на трибуны и не видеть маму. Или даже Джеффри. На следующий день у нас в доме опять появились полицейские, чтобы допросить его. На этот раз они даже взяли ордер. Но его уже не было. Все, что мы обнаружили в его комнате – это гору одежды и отсутствие туалетных принадлежностей – вот тогда я поняла, что он солгал, когда я увидела, что он собирает сумку – и единственный желтый стикер, приклеенный к окну.

«Не ищите меня», - гласил он.

Он даже не взял свой фургон. Несколько дней мы отчаянно искали его, но не нашли ни следа, куда бы он мог отправиться.

Рядом с Билли я нахожу отца. Он показывает поднятые вверх большие пальцы. Я улыбаюсь, пытаясь выглядеть счастливой. В конце концов, у меня выпускной. Это серьезно.

Когда в кино кто-то умирает, всегда есть сцена, в которой главный герой стоит перед гардеробом умершего и гладит его любимой рубашки, той, что напоминает о множестве счастливых моментов. Этим утром я поступила именно так. Я открыла мамин шкаф, чтобы взять ее любимое белое кружевное платье. Я решила надеть его под свое выпускное платье. Чтобы часть ее была со мной. Сентиментально, знаю.

В кино героиня всегда прижимает одежду к лицу, чтобы почувствовать дуновение еще сохранившегося намека на запах умершего. А затем она плачет.

Мне бы хотелось не знать того, насколько реальны такие сцены, как невероятно это было: стоять там и смотреть на все то, что смерть может оставить после себя. Как тут все еще могут стоять туфли? Думала я. Как может жить одежда, если человека уже нет? На плече фланелевой рубашки я нашла волос и осторожно зажала его между указательным и большим пальцами, этот волос остался моей единственной связью с человеком, которого я так любила. Я долго держала его, не зная, что с ним делать, и, наконец, отпустила. Я позволила ему улететь.

Это больно.

Но прямо сейчас она со мной, ткань источает аромат ее ванильных духов, и каким-то образом придает мне сил.

- Это официальная пытка, - говорит Кристиан в моей голове. - Сколько там заготовлено речей?

Я уточняю в программке.

- Четыре.

Ментальное рычание.

- Но мы должны поддержать Анжелу, - напоминаю я ему. – «Ангельский клуб» держится вместе, да?

- Я же сказал. Пытка.