Мой взгляд перескакивает на здание, которое на земле было моим любимым книжным магазином, местом, куда мы с мамой ходили, чтобы просто провести время, попить кофе и посидеть в уютных креслах.

Но здесь кто-то выцарапал слово «Книги» с входной двери, оставив глубокие выбоины в камне, будто на здание напал огромный зверь. Черный навес оборван и висит клочьями, дым валит из разбитых окон, в задней части пожар. Мы тащимся еще около двух кварталов, держа головы опущенными столько, сколько можем, будто мы идем по ветру, пока черная, железная, кованая арка, которая обозначает вход на вокзал, не оказывается в поле нашего зрения. От этого вида мое сердцебиение учащается.

— «Почти добрались», — говорит Кристиан. — «Надеюсь, нам не нужна монета или еще что-то, чтобы выбраться отсюда, потому что Сэм ничего не дал нам для обратной поездки».

Мы начинаем идти быстрее. Остается один квартал. Один квартал, и мы дома. Конечно, я знаю, это не конец. Выбраться отсюда, это лишь первый шаг, и потом мы должны бежать, прятаться, оставаться в тени, навсегда оставить все позади. Но, по крайней мере, мы живы. Не знаю, если, глубоко внутри, я правда ожидала выжить в этом путешествии. Это казалось таким простым. Почти — я осмелилась это сказать? — легко.

Но потом я вижу пиццерию.

Я останавливаюсь так неожиданно, что Анжела врезается в меня сзади.

Кристиан что-то бормочет, когда я дергаю его за руку. Серые души толкаются в нас, стонут, кричат, но минуту я стою, прикованная к месту, и смотрю на другую сторону улицы: на маленькое, как коробка здание, где должен был работать мой брат.

— «Не говори, что в такой момент ты хочешь пиццу», — говорит Анжела.

Кристиан мысленно шикает на нее.

— «Клара?»

Я схожу с обочины на пустую улицу.

— «Клара, там нет Джеффри», — быстро говорит Кристиан. «Вернись на обочину».

— «Откуда ты знаешь?» — у меня ужасное, ноющее чувство под ложечкой.

— «Потому что он не умер. Он не принадлежит этому месту».