– Клянусь яйцами Уранна, дай-ка я на тебя посмотрю! – заорал маджак. – Какого хрена ты ищешь в этой груде навоза? Так это ты – некто из прошлого, кого я должен узнать и спасти? Тот хрен в плаще говорил про тебя?!

И все рассыпалось на части.

Рингил будто вновь угодил в один из аспектов болотной реальности. Время застопорилось, замедлилось, словно застряло в грязи. Его восприятие исказилось и смазалось – он воспринимал происходящее посредством иного, притупленного набора ощущений.

Вот Ситлоу вскакивает, широко распахнув глаза.

Эгар, поддавшись интуиции воина, напрягается, и его рука без промедления ложится на рукоять широкого дирка у бедра.

Сидящие за соседними столами поворачивают головы в их сторону.

Эшгрин, который расположился рядом с Ситлоу, тянется к чему-то под столом.

Зыбкий блеск. Сгущаются сумерки.

– Сдается мне, вы ошиблись, господин, – сказал Ситлоу и поднял на несколько дюймов над столом ладонь с растопыренными пальцами, похожую на паука. По пальцам вдруг пробежала волна, словно в них не было костей. – Это не ваш друг.

Эгар фыркнул.

– Послушай, старина. Я этого парня узнаю в любой…

Он нахмурился.

– Это ошибка, – ласковым тоном повторил двенда. – И немудрено.

– Наверное, вы очень устали, – поддакнул Эшгрин.

Эгар широко зевнул.

– А ведь правда. Какая забавная хрень. Я бы мог поклясться, что…

Позже Рингил сам не мог объяснить, что заставило его заорать и взмахнуть рукой, сметая все со стола. Тактика трактирной драки, выскочившая из темного кармана памяти, куда он заглядывал редко. Лампа в центре перевернулась, и из нее вылилось масло. Вспыхнуло пламя, побежало вдоль тарелок и перевернутых кружек. Он вскочил, подцепив столешницу обеими ладонями, и опрокинул ее на Ситлоу.

– Это я, Эг! – Рингил услышал собственный вопль со стороны. – Это я, мать твою! Хватай девушку!

Потом, когда Рингил вспоминал реакцию маджака, у него на глаза наворачивались слезы. Эгар оскалил зубы в ухмылке и ринулся к Рингилу. Выхватил дирк, и на широком лезвии заплясали отблески пламени, которое теперь беспрепятственно пожирало солому на полу. Драконья Погибель замахнулся на двенду, который не сообразил, что происходит.

– Я с тобой, Гил, – взревел маджак. – Кому засадить эту штуковину прямо в сраную жопу? Суки гребаные, со всем вашим колдовством…