«Но нет, нет – ты должна была прислушаться к своей гребаной интуиции и отправиться в эту сраную дыру на краю света. Ты должна была потащить Элит назад, в прошлое, к болезненным воспоминаниям, которые она забыла. Не смогла устоять, да? Хотела, чтобы все увидели, как Арчет Индаманинармал возвращается с триумфом и ответами на все загадочные вопросы, коими терзается Империя».

Она ничего не нашла. Две недели прочесывала поселки на окраинах эннишминских болот, расспрашивала скучающих и обиженных имперских чиновников, которые и так были не в духе из-за того, что их угораздило оказаться в этих краях. Две недели едва скрываемых насмешек и угрюмой сдержанности местных искателей артефактов – отребья, к чьему патриотизму она безуспешно пыталась воззвать, чтобы получить хоть какую-то помощь. Две гребаные недели старушечьих баек и слухов, пеших походов по болотам, чтобы поглядеть на череду валунов странной формы или скал, в которых не было никакого смысла. Пока единственным триумфом оказался еще один маяк из глиршта, похожий на тот, который Элит приволокла в Хангсет. Его вытащили из трясины в шести милях от Йештака, где он упал лицом вниз и пролежал, похоже, немало веков, никем не потревоженный. С течением времени он порос мхом и покрылся оспинами, одна из его зовущих рук отломалась. Взмокшие от пота и перемазанные грязью, они оставили его на прежнем месте и поплелись обратно в Йештак.

Арчет видела, как Файлех Ракан и его люди смотрят на нее, когда думают, что она не видит, и их было трудно в чем-то винить.

Она гонялась за призраками, и все оборачивалось вполне предсказуемо.

Теперь еще это – из-за вредительства или чьей-то бесцельной злобы Идрашану скормили в конюшне что-то не то, и он загадочным образом занедужил, из-за чего им пришлось остаться тут на ночь, чтобы поглядеть, выживет конь или умрет. В Бексанаре не было ветеринара, достойного зваться таковым, да и с охраной правопорядка дела обстояли плохо. Ракан угрозами вынудил поселкового старосту выдать нескольких вероятных подозреваемых, и теперь гвардейцы Престола Вековечного по очереди вышибали им мозги в местной тюрьме. Кроме возможности размяться, пользы от этого они не получили. Вину валили друг на друга, как обычно происходит в таких обстоятельствах, на свет всплыли подлости, местные семейные дрязги и мелкие преступления, зазвучали невероятные признания, и все это, как всегда, перемежалось болотно-туманной хренью: дескать, ветром с Северо-Востока приносит загадочную заразу, от которой страдают лошади; бандиты, одичалые остатки семей, изгнанных в болото во время оккупации, медленно превращаются в нелюдей; высокого незнакомца в широкополой кожаной шляпе и плаще стали часто замечать крадущимся ночью по улицам, словно он изучает деревню ради каких-то злых целей; во тьме мелькают темные фигуры размером с ребенка и издают жуткие, хнычущие звуки. Вытерпев это шесть часов, Арчет заставила Ракана всех отпустить.