– Послав двух головорезов без нефрита? – воскликнула она.

Хило дышал тяжело и быстро, как после долгой пробежки. Он взял сестру за руки – крепко, словно она стала бы вырываться, но она лишь обвисла, уставившись на него.

– В ту ночь Лан ослабел, Шаэ. Он был тяжело ранен на дуэли с Гамом у Фабрики, но не показывал этого. Он носил слишком много нефрита, чтобы выглядеть сильным в глазах клана. Я приказал провести вскрытие, хотя никому об этом не говорил. В его крови было «сияние», Шаэ, слишком много. «Сияние»! Лан ненавидел его, он бы никогда не стал его принимать, но, видимо, решил, что другого выхода нет.

Хило резко выпустил ее и отступил, глаза – как черные угли безжалостной ненависти.

– Горные всегда хотели нас покорить. Они ломали нас, угрожали и преследовали, уничтожили Лана, прекрасного Колосса мирного времени. Не важно, что случилось той ночью, причина его смерти – они. Завтра я рискну всем, чтобы сравнять счет.

– Ты обманул меня в тот день, – сказала Шаэ, но без злости, в ее словах звучали лишь горе и понимание.

Она с удивлением поняла, что все это имеет свой ужасный, но четкий замысел. Это лишь подтвердило ее убеждение, что таким запутанным способом проявляется воля богов – люди прокладывают дорогу своей судьбе, но в то же время бессильны ее изменить. И все они играют свою роль, вместе с врагами.

– Когда мы атаковали шоссе Бедняка, Горные даже не знали, что Лан погиб. Это мы первыми вышли из леса, мы перерезали двадцать два ничего не подозревающих человека, – сказала она.

– Обманул тебя? – Глаза Хило превратились в бездонные колодцы. – Нет. Ты сама вернулась, Шаэ, я ни словом тебя не просил, я лишь благодарю богов, что ты это сделала. А что до тех людей – они были Зелеными Костями. Для Зеленой Кости смерть не бывает неожиданной.

Глава 52. С этой минуты и до конца дней

Глава 52. С этой минуты и до конца дней

Чуть позже в тот день Хило пошел в дом и переоделся в лучший костюм. На обратном пути он помедлил у закрытой двери комнаты Коула Сена. Ом поклонился ему и отошел в сторонку, но Хило не вошел. Он посмотрел на дверь, Почуял медленное, но ритмичное сердцебиение деда за ней, его хриплое дыхание и слабую текстуру ауры, как будто теперь на нем совсем не осталось нефрита. Старик дремал в кресле. Пока он спит, с ним можно иметь дело, подумал Хило.

Как бы до сих пор ни был потрясен и зол Хило, он признавал, что, отдавая Дору нефрит и тем самым позволив предателю сбежать, Факел в ту минуту снова стал собой, впервые за многие месяцы. Коварным и несгибаемым мятежником, принципиальным и праведным в гневе. И теперь Хило не удивился, что патриарх одержит финальную победу, к своему несчастью, пережив всех внуков. Хило приложил ладонь к двери, но решил, что входить не стоит. Он развернулся и спустился по лестнице, вышел из дома и пересек небольшое расстояние до резиденции Штыря.