Я быстро повернулась к нему.

– Что упрощает?

Теперь отвернулся он. Только тогда я заметила, что у двери лежал рюкзак, уже собранный, и у меня внутри все застыло.

– Ты уходишь?

– Мне незачем оставаться, – спокойно сказал Гаррет и забросил рюкзак на плечо. – Я вернул свой долг, как минимум тебе и Райли. Сейчас оставаться рядом с вами небезопасно. Рано или поздно Орден найдет меня. И тогда лучше будет, если я буду далеко от вас.

– Куда ты пойдешь?

– Пока не знаю, – он оглянулся на меня, взгляд его был мрачен. – Может быть, уеду в Англию, если у меня получится туда добраться. В Ордене что-то не так, та засада с Мист и Фейт была не просто совпадением. Они знали, куда мы направляемся. У меня есть предположение, что это может значить, но мне это совсем не нравится, – он прищурился, выражение его лица не предвещало ничего хорошего. – Если между «Когтем» и Орденом есть связь, она изменит все, во что Орден верил сотни лет. Все, что мы знали, может оказаться обманом. А теперь, когда я видел обе стороны, мне нужно знать, есть ли что-то большее в этой войне, чем то, что выдает каждая из сторон. – Он вздохнул, и в первый раз его лицо омрачилось тенью сомнения. – Надеюсь, я не прав, – пробормотал он. – Но мне нужно удостовериться, – одна последняя пауза, короткая, как удар сердца, последний шанс уговорить его остаться, пока он не ушел. – Прощай, Эмбер, – сказал он, и внутри меня что-то оборвалось. – Спасибо тебе… За все.

И он ушел.

– Гаррет, стой.

Он повернулся, его глаза расширились от удивления. Я подлетела к нему, обвила руками его шею и поцеловала. Гаррет обхватил мою талию, прижался ко мне, а я зарылась пальцами в его волосы. Он застонал, прижал меня к столбу, его язык скользил по моим губам, он целовал мою шею. Наши губы снова встретились, голодные и жаждущие, и мой желудок сделал сальто. С моих губ сорвался низкий стон, я прижалась к нему, всем своим существом стремясь почувствовать его тело.

Гаррет резко отстранился, прервав поцелуй, и нежно опустил меня. Я посмотрела ему в глаза и увидела в них замешательство, неуверенность и недоверчивую надежду. Мое сердце затрепетало. Солдат смотрел на меня еще секунду, а потом закрыл глаза.

– Одно слово, – хрипло прошептал он, – скажи, и я останусь.

Меня пробрала дрожь. Я сделала вдох, чтобы ответить… и с моих губ не сорвалось ни звука. Я знала, что сказать, чтобы убедить его… но я не могла произнести это слово, даже сейчас. Особенно сейчас. С моей стороны это было бы еще более жестоко, сказать ему то, что ему нужно было услышать, просто чтобы он остался со мной, когда я сама не была уверена.