Глава 105

Глава 105

Изабель забралась еще выше и села спиной к стволу, ухватившись за ветки помельче и свесив ноги.

О великих военачальниках часто говорят, что они сохраняют хладнокровие даже в самый разгар битвы. Гром пушек, крики умирающих, дым, пот и кровь только обостряют их проницательность, и они лучше осознают возможности момента.

Именно такую ясность мысли ощутила теперь Изабель.

Сидя на дереве, рядом с двумя кровожадными злодеями, которые не задумываясь убили бы ее, если бы обнаружили, она, сохраняя выдержку и спокойствие, обдумывала, что и как можно предпринять.

Фолькмар планирует убить короля и королеву, значит надо найти способ его остановить. Можно отправиться в Париж и найти там Эллу или короля и рассказать им все, что она слышала. Но Изабель понятия не имела, где их искать, как добраться до них обоих, и не знала, поверят ли они ей, если она придет с такой вестью.

Вдруг откуда-то из глубин памяти Изабель, словно рыба к поверхности озера, поднялось воспоминание. Она увидела себя в Мезон-Дулёр. Из ее искалеченной ступни шла кровь. Великий герцог подходил к Элле, неся на бархатной подушке хрустальную туфельку, как вдруг споткнулся и уронил ее. Изабель даже услышала звон разбивающегося стекла. Герцог тогда сказал, что оступился. Но он соврал. Он споткнулся нарочно; Изабель сама это видела.

Он разбил туфельку, потому что не хотел, чтобы Элла вышла замуж за принца. Ведь она не была высокородной. А значит, была недостаточно хороша. Элла, такая добрая и хорошая. Элла, чья красота затмевала солнце. Но все это ничего не значило для герцога: он нашел для нее несколько ледяных слов и отверг как непригодную.

И тогда Изабель услышала второй голос: того старого купца, торгового партнера ее отчима. Ведь и он сделал это же с ней самой. Назвал ее некрасивой. Нашел для нее слово раньше, чем Изабель успела задуматься о том, кто же она такая. В один миг он определил, кем ей быть и кем оставаться всю жизнь.

Правда, теперь Изабель увидела еще и то, чего никогда не замечала прежде: купец действовал не один. У него была сообщница – она сама, Изабель. Ведь это она послушала его. Приняла на веру его слова. Позволила внушать ей, кто она такая. А потом не только ему, но и Маман, ухажерам, великому герцогу, Сесиль, жене пекаря, всем жителям Сен-Мишеля.

– Каждый отрезал от меня по кусочку, – прошептала она в темноте. – Но я сама дала им нож.

Голос старого негоцианта эхом звучал у нее в памяти. Вскоре к нему присоединились и другие голоса:

– Ты всего лишь девочка… Уродливая маленькая обезьяна… Страшные мачехины дочки… Сильная… Капризная… Злая…