С другой стороны: разве он должен был хранить мне верность? Знаю, что нет. Я его бросила, и он был волен поступать, как вздумается. Но мою-то ревность куда девать?

А девушка продолжала:

— Я здесь, в этом лагере, уже почти месяц… А господин ни разу не пришел. Хотя мне известно, что он много работает с материей, чтобы изменить свойства доспехов всего войска. После этого секс ему необходим. Как дыхание.

— Но… зачем же он тогда взял тебя с собой?

Девушка подняла на меня немного ревнивый взгляд. Впрочем, тут же успокоившись.

— Полагаю, чтобы позлить кого-то. И вряд ли свою жену. Лайет Дайше даже в первую брачную ночь оставил ее одну. А, кого же тогда?..

«Меня?» — раздался мой мысленный вопрос.

На некоторое время мы обе замолчали. У меня внутри росло какое-то горячее и восхитительно-трепетное чувство.

И Эрисса вдруг задумчиво произнесла:

— Леран никогда по-настоящему не любил никого. Только свою первую жену, возможно. Но с тобой он выглядит… другим. Может, так выглядит счастье. Если это правда, я не против.

Внимательно посмотрела на девушку и не могла поверить своим ушам. В начале она казалась мне выскочкой, потом — импульсивной влюбленной дурочкой, а в какой-то момент — даже жаждущей власти стервой. Но теперь я видела совсем другого человека. И не могла понять.

— Ты всегда была рабыней? — произнесла я, пытаясь проникнуть в глубину ее охровых глаз, прикрытых густыми ресницами. — Тебе не хотелось свободы?

Наложница презрительно фыркнула.

— Я никогда не была рабыней. Леран нашёл меня раненой в лесу после нападения янтарных эриний. Мне с трудом удалось отбиться врожденной магией моей бабки. Пусть ночь укроет ее прах. В тот день люди выгнали меня деревни, узнав о крови дриад в моих венах.

Эрисса на мгновение затихла, будто вспоминая. На ее лице мелькнула добрая улыбка, стоило сорваться с губ следующим словам:

— Лайет Дайше вылечил меня. Без вопросов и малейшего неодобрения. Он сочувствовал мне. Жалел. Хотя я сразу сказала ему, кем являюсь. Так уж вышло, что дальше у меня был выбор: занять место рабыни при нем или покинуть его. Я выбрала первый вариант. Как и все девушки, что когда-либо оказывались в его гареме. Никто и никогда не желал уходить, возвращаться к своей прежней жизни. Все соглашались остаться по своей воле. Так что мы рабыни лишь по названию.

Я вспомнила свой первый день в этом мире. И девушек, в ужасе шепчущих: «Тень». Среди них была и Ири. Но уже через пару недель эта самая Ири смотрела на меня горящими глазами и, краснея, намекала, что была бы не прочь, если б господин пригласил ее на ночь. Как ему это удавалось? Не знаю. Но, похоже, из всех его женщин я — первая, кто по собственной воле сбежала. Вот сюрприз-то, наверно, был!