- Я пришел за тобой, - сказал он мягко, кажется, понимая, что творится со мной.

   Звуки зрительного зала исчезли, а краски померкли. Но кроме меня этого человека, кажется, никто и не видел. Зрители, не замечая, что главная актриса, прима, исчезла, и продолжали кричать свои "бис" и "браво" и кидать розы туда, где только что стояла я. А я как будто бы перенеслась в другое измерение, холодное и почти бесцветное.

   - Я не пойду с тобой, - предупредила его я. Но черноволосый только покачал головой и схватил меня за руку, чтобы потянуть за собой. Я попыталась убежать, вырваться, но у него оказалась железная хватка, и все мои жалкие попытки были заранее обречены на неудачу.

   Мужчина взял меня за плечи, с легкостью удерживая, и посмотрел прямо в глаза. Взгляд у него странный, и хотя бледное узкое лицо с выступающими скулами и спокойно, но в черных глубоко посаженных глазах мечутся лихорадочные искры. За внешним хладнокровием кроется настоящая буря эмоций. И попасть под эту бурю совершенно не хочется!

   - Ты должна со мной пойти, - повторил он все так же мягко, но настойчиво, не отрывая от меня взора.

   - Не хочу, - отвечала я, всеми силами стараясь показать, что я его совсем не боюсь, и что темные глаза меня совершенно не гипнотизируют. - Отпусти меня. Прошу. - Слова давались мне с трудом.

   - Пойдем, я жду тебя, а я ненавижу ждать, - в третий раз сказал этот странный человек и прижал к себе, и я словно подчинилась его воле. Тотчас подул холодный мятный ветер и вокруг нас кто-то невидимой рукой нарисовал тонкий сияющий голубой круг, из которого вырывались все выше и выше всполохи ледяного синего огня. Я знала, что, что этот волшебный огонь не обожжет нас, а перенесет в другое место. Как только полупрозрачные языки скроют нас с головой , мы исчезнем с подмостков театра и очутимся... Где мы очутимся, я не знала.

   Я вновь попыталась вырваться, но мужчина прижал широкой ладонью мою голову к своей груди, и меня пробрала дрожь - таким холодным казался мне этот готического вида брюнет. Словно он был сотворен изо льда.

   Зрители совсем исчезли, и их рукоплескания остались лишь в моей памяти. На сцене, кроме нас двоих, тоже никого не было: только он, я и волшебный синий огонь вокруг. Сейчас пламя достигнет наших голов, и мы исчезнем, и не будет больше театра, ролей, зрителей. Не будет меня. А, быть может, наоборот, мне дадут новую роль - вечную, и я буду вынуждена играть ее до конца времен, находясь рядом с этим мужчиной, прижимающим меня к себе.

   "Я не хочу так", - с каким-то отчаянием подумала я, и мне показалось, что брюнет улыбается.