— Эдвард… — а вот её голос дрожал.

— Видимо не понимаешь. — покачал я головой, — Наше перемирие действует до моего совершеннолетия. А потом должен остаться кто-то один. Либо я уничтожу твой род, всех твоих близких — либо они меня. Это ты тоже не понимаешь?

— Но Эдвард! — с жаром воскликнула она, — Разве это никак нельзя исправить? — и столько мольбы было в её голосе, что я опешил.

— Ты что, дура? — сказал я резко, — Что исправить собираешься? Воскресишь мою семью? Вернёшься назад во времени и убедишь своих не начинать войну?

— Но ведь твоя семья угрожала…

— Да ты что? — яд так и сочился из меня, — А ты в курсе, что твой род давил мой, последние десять лет? Так чего удивляться, что последовали ответные шаги? Не мои начали эту войну. Но я её закончу. Так что уходи, Мария. Мой тебе совет — когда всё начнётся — уезжай. Беги из города и начни новую жизнь.

Девушка всё же не выдержала. Потекли слезы, она ещё какое-то время смотрела на меня, а потом развернулась и выбежала из зала. Дерьмо. Проклятое дерьмо Пасти!

— Она и правда такая дура? — подошла Эрминия.

— Ты слышала наш разговор?

— Ага, — кивнула лучница, — Похоже на сцену из любовного романа. Это что было, Эд? Что это за невинный цветочек?

— Мда уж…

— Как её только к тебе отпустили?

— Сам не знаю. Это запутанная история.

— Знаешь, после увиденного, я бы хотела её услышать.

— Ох… В общем, я один раз спас Марию. От участи стать одержимой.

— Одержимой? Погоди… Одержимая — это прям как из хроник войны? Опустошители городов?

— Ага.

— Во дела… — присвистнула лучница. — А зачем спасал?

— Да… Забей, — махнул я рукой, — Считай, что случайно вышло.

— Случайно спас кровницу. — хохотнула она нервно, — Слушай, а может ты из этих?