Мы вышли через одну дверь, новобрачные — через другую. Вряд ли кто-то увидел здесь связь…

Я оглянулся напоследок. Натсэ так и не появилась. Может, оно и к лучшему… Что бы мы могли друг другу сказать на прощание?

* * *

Перед хорошо известной мне дверью мы остановились. Госпожа Локвинея пристально посмотрела мне в глаза.

— Надейтесь, что вам никогда не доведётся поступить так со своей дочерью, сэр Мортегар, — процедила она сквозь зубы. — Сейчас мне придётся вернуться к гостям и изображать счастливую мать.

— Мне жаль. — Ну а что ещё я мог сказать?

— Вам жаль. Пройдёт несколько минут, и вы забудете о своей «жалости». Я хорошо знаю, какой орган является мыслящим у мужчин, когда они входят в спальню к девушке.

Тут меня, что называется, немного перекрыло. Чаша терпения переполнилась, и я выплеснул излишки на госпожу Локвинею:

— Не я всё это придумал. Не я уничтожил клан Огня, нарушив баланс стихий. При всём моём уважении, эту ситуацию создали главы кланов, а значит, отчасти и вы. Если я чему и научился за свою недолгую жизнь, так это тому, что за каждое решение приходится платить. И очень часто платить приходится тем, кто вообще ни в чём не виноват. Надеюсь, вам никогда не доведётся узнать, каково это — входить в спальню к чужому человеку, когда ваш муж, который всё знает, льёт слёзы в туалете. Вернее, не муж, а жена… Ну, в общем, вы меня поняли.

Я думал, она меня ударит, но лицо женщины внезапно смягчилось.

— Что ж… Возможно, вы не такой негодяй, каким показались мне. Идите! Нет смысла оттягивать неизбежное. Об одном молю: не обидьте мою девочку.

Она удалилась. Я проводил её взглядом и, глубоко вдохнув, толкнул дверь.

Ожидал увидеть съёжившуюся, злую Сиек-тян где-нибудь в углу. Допускал, что в меня с порога полетит что-то тяжелое. Но увиденное порвало все шаблоны.

Потолок в комнате чуть теплился, переливаясь водной рябью, наполняя помещение интимным мягким светом. Таинственные тени змеились по стенам и полу. Они заползали на раскрытую ракушку, ласкали сидящую на разобранной постели девушку.

Сиек-тян была в кружевной ночной рубашке на тонких бретельках. Голубая рубашка была настолько кружевной, что я мгновенно понял: под ней на Сиек-тян ничего не надето. Распущенные волосы водопадами стекали на плечи.

— Наконец-то, сэр Мортегар, — произнесла она чуть хриплым не то от волнения, не то от возбуждения голосом. — Иди ко мне, скорее!

Она подалась вперёд, сложив руки так, чтобы подчеркнуть грудь.

Я тяжело сглотнул и запер дверь на засов. Сердце начало менять свой ритм.

— Скажи, Мортегар, ты сам хочешь меня раздеть, или мне это сделать?