Громовой голос оглушил. Копьё исчезло, будто испарившись, не долетев до Дракона. Та же судьба постигла и все остальные залпы снизу. Маленькая Талли мигом сообразила, что атаки смысла не имеют, и прекратила стрелять.

Дракон повис под пылающим небом, увеличился в размерах. Мне сделалось не по себе. Теперь он казался каким-то незыблемым, недоступным ни для какого оружия. Как... как цветная наклейка на чёрно-белом карандашном рисунке. Как трёхмерная фигура в двухмерном мире.

— У вас была возможность выжить, вы плюнули на неё. В моём мире места для вас не осталось.

Я не успел даже осмыслить его слова. На нас обрушилось небо.

***

Как будто я вновь оказался в Ядре Земли. Кругом было лишь пламя, жидкое, твёрдое, текучее и вязкое, из него состоял весь мир.

Боль была такой, что все мысли вылетели из головы. То, что осталось, наверное, можно было назвать инстинктами, рефлексами, которые я воспитал в себе, следуя всю дорогу за сердцем, а не за разумом.

Я повернулся к огню спиной и, расправив крылья, заслонил собой Натсэ. Она была ближе всех, я по крайней мере знал, где она вообще находится.

Огонь сжигал Огонь, перед глазами расползалась белизна, та самая, что сродни вечному ничто. Свечение, изничтожающее самую ткань, из которой создаются миры.

Повалив каменного гиганта на землю, я вдруг обнаружил, что здесь пламя закончилось. Оно не достигало земли, что-то остановило его в воздухе.

Я убрал своё огненное облачение. Одновременно избавилась от каменной оболочки Натсэ, получилось, что мы лежим на земле, глядя в глаза друг другу.

— Вы живы?! — подбежала к нам Авелла, держа за руку Маленькую Талли.

— Почему-то, — сказал я, скатившись с Натсэ. — А где все...

Ответ уже не требовался. Я увидел, куда стремились все стихиали и близнецы с близняшками.

На крыше чудом уцелевшего после стольких апокалипсисов каменного дома стоял, воздев посох, Старик. От конца посоха распространялось сияние. Оно тоже было белым, но сердце подсказывало, что это — не та белизна, не уничтожающая. Та, что, напротив, способна создавать Вселенные.

Сияние, будто стеклянная преграда, останавливало пламя, не позволяя ему прорваться ниже, уничтожить нас.

Вся нечисть бежала к Старику, гонимая слепым инстинктом.

— Какие злые, — пробормотала Талли.