Братец шагнул еще, и воинам стало еще теплее. И теплело до тех пор, пока он, все увереннее ступая, шел в угол. А потом нам стало жарко, когда воин, коснувшись случайно девичьей руки, наугад пошарил в воздухе второй рукой и отыскал шелковистые детские волосики.

Вмиг присел, подхватил на одну руку малышку, прижимая ее к себе букетом, а затем любимую, и, легко поднявшись, упруго пошел назад.

– Я нашел сердцем.

– Ну что же, – серьезно сказала старшая, – раз нашел, снимай повязку и смотри, кого подарила тебе судьба.

Однако Найк поступил по-своему. Не опуская на пол свое найденное счастье, повернул к невесте лицо и что-то шепнул. И она, розовея от смущения и удовольствия, обвила руками его голову и осторожно развязала узелок. Показалось мне, или девчонка специально слегка затянула это действо?

– Иди, – подтолкнула я мужа, – дай ей имя, и девочке тоже.

Но он и не подумал меня отпускать, наоборот, прижал к себе еще сильнее.

– Передаю это право Эндераду, у него есть идеи. И вон еще коллеги. – Дэс помахал рукой кучке молодых магов, стоявших у входной двери, подзывая их к нам. – Нужно дать потерявшим свой мир новые имена.

– Твою невесту будут звать Золлира, – встав перед Найкартом, торжественно объявил лекарь. – Это наше название рассвета. А ее сестру мы назовем Линдила, что значит снежинка.

– Да будет так, – утвердила старшая.

– Спасибо, – расцветая счастьем, прошептала невеста и обернулась ко мне: – И тебе спасибо!

– Да мне не за что, – твердо отказалась я. – Это тебя благодарить нужно, что взялась лечить моего брата от смертельной болезни. Теперь спрашивайте Гелиону, где свадьбу праздновать будем – здесь или в гости к жениху нагрянем. И… Найк, подари наконец девушке букет!

Но Гелиона была пока очень занята. Остальные девушки успели за это время образовать к ней живую очередь, пропустив вперед тех, у кого на руках были самые маленькие дети. Они поочередно вставали перед своей наставницей, смятенно глядя на нас, и воины или маги давали им новые имена. И с каждым новым именем все больше искренних улыбок расцветало в зале и все легче становилось у меня на сердце. Они бесконечно правы, эти девушки – если жизнь подарила еще один шанс, нужно радоваться ему от всей души, а не жалеть о прошлом.

Заклинание было почти готово – многослойное, трудоемкое, неснимаемое проклятие на весь род и всех потомков дерзких ничтожеств, имевших наглость поднять голос и руку на своих повелителей. Завязанное на непроглядно-черные кристаллы, выверенное во всех деталях, почти до отказа заполненное ненавистью и силой. Оно злыми искрами пробегало по еще теплой крови, заполняющей выгравированные в базальтовой плите желобки старинной пентаграммы, когда вдруг что-то пошло не так, как должно. Стали слабеть и выцветать висящие над плитой насыщенные магией нити, привязывающие его к приговоренным.