— Вроде бы изначально со мной ехала такая милая женщина средних лет.

— Теперь у нее отдельное купе. Я всегда выкупаю.

— Ну и аппетиты у стажера.

— Все-таки оставить ножку?

— Я не об этом.

Зашуршала фольга.

— Ну, я все-таки старший сын рода Пашт. Могу себе позволить. Это в Тьене я буду стажер… не подкинешь денег на такси?

— Меня зять подвезет.

— А меня?

— М-м-м… дай подумать… сильные кошачьи ноги?

— А когда мы прощались, ты даже всплакнула.

— Исключительно от счастья.

— Ты уверена? Мне кажется, ты что-то путаешь с непривычки.

— От счастья, — Жаннэй не выдержала, свесила голову вниз, — дай ножку.

— Тогда спускайся.

— Не хочу.

— Тогда не дам.

— Ну и Окос с тобой.

После заседания она провела в Тьмаверсте неделю, и за эту неделю немного привыкла к новым ощущениям. Да и не такие уж они были и новые — просто чувства были раз в десять сильнее, чем обычно. Она была как ребенок, которого всю жизнь кормили пресной едой, а потом вдруг заставили питаться острой лапшой. Только острой лапшой. И запивать уксусом.

Немного времени прошло, и рецепторы приспособились. Не так, как у обычных людей, но все-таки ее больше не кидало в слезы при виде хромых котят и в смех от детских анекдотов.