— Угу, — кивнула Софи, зачерпывая ложкой суп. — Ой, а с Эльтаном я первая поздоровалась. Когда мы прилетели.

— Да… это сразу показало ему твою… неосведомленность. Прошу прости меня. Я не думал, что мы встретим его так скоро.

Софи небрежно пожала плечами.

— Далее… — Джон задумался. — В разговоре быть может она упомянет меня. Она никогда не называет меня Джоном. Это имя… она считает не принадлежащим мне. Лишь моим прозвищем и не использует его. Тебе тоже не следует меня так называть в разговоре с ней.

— И как же тебя называть? — улыбнулась Софи.

— Шахране. Этого будет достаточно. И так даже… лучше. Ханти обычно не используют имя, титул более… официально и уважительно.

Ложка Софи на мгновение застыла. Ах, да, она ведь всего лишь ханти.

— И когда же я узнаю твое настоящее имя? — поинтересовалась Софи.

— Оно… не слишком благозвучно. Выбора не было, по традиции меня назвали в честь ярчайшей звезды на небосклоне в день моего рождения. Увы, это было оскорблением Эльтану.

— Почему?

Джон медленно повернул чашку на столе.

— Когда он родился, ярчайшей звездой была Элатанида, она была полярной и самой почитаемой. Но шли годы, и из-за прецессии звезда Эльтана сдвинулась дальше от полюса. В день рождения Эльтана об этом не могли и подумать. Но между нашими рождениями прошли многие сотни лет. Меня назвали в честь звезды, которая вытеснила его звезду с небосклона. И мое имя… многие считают, что оно сулит беду. Не благозвучно и почти… зловеще на эльфийском.

— И ты мне его не скажешь? — уточнила Софи.

Джон улыбнулся.

— В твоих устах «Джон» мне куда милее.

— Но Нилан говорил что «Джон» оно… плебейское.

— Что плохого в том, чтобы быть одним из многих. Я такой и есть, не самый лучший эльф, сравним с обычными семьями, а никак не с семьей Владыки Сиршаллена.

— Почему ты получился таким неказистым? Владычица курила, когда носила тебя? — усмехнулась Софи.

Джон через силу попытался улыбнуться.

— Есть вещи, в которых я не в силах тебе признаться. Вещи, которые мы не обсуждаем среди эльфов. Мое рождение — одно из таких вещей. Меня не должно было быть. Владычица не хотела больше иметь детей. Горе от потери дочери ослепило ее. — Джон умолк и нахмурился. — Я расскажу тебе однажды. Горестную историю о своем рождении, которого никто не желал. Но не сегодня. Прости.