Софи пораженно моргнула.

— Так…

— Но Рош и некоторые другие подозревают. А те люди, что покровительствуют Эльтану… Они медленно затягивают петлю на шее моего народа, и скоро мы совсем не сможем дышать. «Согласие о Землях» будет нарушено, — сказал Джон тоном мрачного пророчества. — Нами или людьми, но оно падет. Перемирие скоро закончится, это все понимают. Эльтан старается отсрочить это, все еще считает, что он купил нам вечный мир. Что людская алчность имеет границы. — Джон презрительно хмыкнул. — Прошло триста лет, триста лет унижений. Люди забыли, что когда-то опасались эльфов. Они… перешли все мыслимые границы. Эльтану дозволено возвращаться в Сиршаллен лишь на месяц в году. Они приковали моего брата как цепную собаку к своей проклятой столице! А если он не вернется, в Сиршаллен войдут людские войска. Его вернут в Кайрин, даже если для этого придется стереть всех эльфов с лица земли. Вот в каком мире я живу. Мы все живем!

Софи пораженно моргнула.

— Н-но… почему Эльтан им так нужен?

Джон осекся.

— Это знание может стоить тебе жизни. Я не стану ей рисковать.

— Джон, я хочу знать. Я теперь тоже живу в твоем мире. И я хочу знать правду!

Джон сглотнул и поглядел на нее отстраненно.

— Изучая историю наших народов, ты не задавалась вопросом, почему люди подписали «Согласие о Землях»? Что такого могли дать эльфы, что им сохранили их жизни и даже отдали земли?

Софи почти не дышала.

— Я думала, что все хотели окончания войны и… это было… гуманно…

— Гуманно? Это слово означает милосердие для людей, а не для нас, — холодно отчеканил Джон. — Если хоть один эльф узнает, что я рассказал… Нет! Я не могу так рисковать.

— Я умею хранить секреты, Джон. Тем более твои.

— Нет. Да это… и не нужно. Тебе хватит и того, что ты узнаешь про меня. — Джон сглотнул и высвободился из объятий Софи. Она неловко слезла со стола. Джон сжал кулаки и поглядел на нее прямо. Улыбнулся. — В последний раз ты смотришь на меня так. Дай мне еще минуту насладится твоим взглядом.

— Да что ты там… Джон, ты же мне говорил, что не собираешься убивать никого.

— Убивать… нет.

— Тогда говори. Я смогу понять…

— Нет, не сможешь. Ни понять, ни простить… Прошу, не сегодня. Я… не могу. — Он отвернулся, но тут же повернулся к ней обратно. — Я прошу у тебя еще три дня. Мы поедем к владычице, потом к Владыке. Я покажу тебе старый город, мы посмотрим, как солнце садиться над Сиршалленом со сторожевого поста. А после… я скажу. Прошу, подари мне еще три рассвета, в которые ты будешь госпожой моего сердца, и это будет взаимно. Пусть потом ты станешь презирать меня, но подари мне эту малость. Я не прошу у тебя большего. — Джон взял ее руку.