– Уверен, что не переносит?

– Уверен. Хаос врать не станет.

– Тогда пусть чик ужалит меня, а не тебя.

В принципе, я на это и рассчитывал, но было бы неправильно не уточнить:

– Почему тебя?

– Потому что он меня уже жалил. Я знаю, что это не так страшно, как думал до этого. И ты сильнее меня. И умнее. Если что-то не получится, лучше пусть твои ноги не отнимутся. Даже если я умру, это не страшно. Без меня ты сумеешь выйти. Наверное. А я без тебя тут останусь. Гед, ты странный. Но ты хороший. Ты очень много для меня сделал. Дай мне что-то сделать для тебя.

– Ты тоже для меня сделал немало.

Бяка покачал головой:

– Это не сравнить. Не спорь. И дело не в этом. Для нас обоих хорошо, чтобы рискнул я.

– Даже если я потом не успею дотащить тебя до плота?

– Ты успеешь, – уверенно заявил Бяка. – Это я могу не успеть, а ты не можешь. У тебя всегда всё получается. Ты рискуешь, но ты правильно рискуешь. И вот, я хочу, чтобы ты это видел.

Воровато обернувшись, Бяка полез за пазуху и вытащил кругляш из светлой керамики, на котором темнело некачественное изображение женской головы:

– Вот, Гед. Ты видишь? – торжественным тоном заявил упырь.

– Что это? – не понял я.

– Как это что?! – обиженно вскинулся Бяка, и молниеносно спрятав кругляш, резко прошипел: – Оно моё! Моё!

– Ах, вот оно что. А я-то думал, у тебя там слиток золота с мою голову. И что в этой штуке такого ценного? Почему прячешь ото всех?

– Это агат. С рисунком. Отнимут его. А оно моё! Моё!

– Когда вернёмся в факторию, купим тебе десять таких агатов. Даже двадцать. Или сто. Будешь на них считать учиться.

– Нет, такой не купим, – мрачно заявил Бяка.

– Почему не купим? Купим обязательно.