– Я не злюсь, Лира.

Эверт вместо ответа привлек ее к себе и поцеловал, прикасаясь к губам так нетерпеливо, сердито и старательно нежно.

– Ты ошибаешься, – проговорил он раз за разом, легко прихватывая ее губы. – Это совсем другое чувство.

Она отталкивала его, расстроившись упоминанию Аллонсо, но Эверт не отстранялся, несмотря на все ее сопротивление. Он целовал ее губы еще и еще, с каждым новым прикосновением все чаще и чаще задерживаясь на них.

– Я вижу это!..

Кажется, она стала задыхаться от поцелуев, попыток высвободиться и желания сказать что-то.

– …Заметила еще в спальне Карла!

Эверт как-то невесело рассмеялся в ответ. Его руки переместились ей на ягодицы, подтянув к себе еще ближе, как раз на уровень бедер, чтобы она почувствовала все его состояние.

– А так?..

Теперь было трудно спутать настроение графа с каким-либо другим.

– Каждый раз возникает что-то из-за чего я должен сдерживаться и говорить себе «не теперь!»

Сотня невесть откуда взявшихся мурашек промчалась по рукам и спине стоило ему поцеловать, а потом прихватить мочку уха губами.

– Должен?..

Дыхание Лиры сбилось окончательно. Она не сразу проговорила вопрос, состоящий из одного единственного слова. Мысли путались, сердце стучало так, что отдавалось эхом во всем существе. Ей хотелось поцелуев и только совсем-совсем тихий голос сознания соглашался со словами Эверта, едва слышно говоря: «не сейчас!»

– Милорд!.. Милорд! Ваша светлость!

Вновь заоравший слуга либо спас, либо испортил все. Эверт поцеловал ее шею, дернулся от ее руки, скользнувшей по животу, спине и бедру.

– Ни звука и он уйдет!

Лира покачала головой. Он совсем не знает своего старого слугу, либо очень хочет, чтобы все случилось именно таким образом. Лира склоняется к последнему, глядя в его улыбающиеся темные глаза. Одними губами Эверт проговорил: «проклятие!» и она согласилась с ним.

– Северик! – попытался остановить его проницательный Генрих Траубе. – Заткнись и напои меня чаем!

– Ваша светлость! Милорд Траубе изволил пожаловать и просит вас! Срочно!