– Вдобавок к этому, почему не дать заработать всей этой ребятне?
Раньше она не замечала за собой этого, но с некоторых пор полюбила общение с детьми. Маленькие люди были куда более бесхитростными и откровенными, чем их взрослые копии. Менее бесячими – определенно.
– И кому же ты написала?
Лира приподняла бровь.
– Мне всего лишь любопытно, – попытался успокоить ее граф. – Их здесь была целая ватага.
Лира заставила себя улыбнуться. Это обычное дело для таких дней, когда она остается дома. Одному Богу известно, как чумазый народец узнает о них. Наверное, у них есть кто-то кто следит за дорогами и поворотами.
– Мне нужна весенняя обувь. Мне хочется знать, как идут дела у ткачей. Я попросила прислать образцы. Еще, я написала директору железнодорожного вокзала, чтобы он вернул деньги за билет, которым я никогда не используюсь. Отправила весточку Джонатану и… Вы хотите знать все?
– Было бы неплохо.
Она подняла руку, таким образом призывая его помолчать.
– Я еще сержусь на вас, Эверт. Сейчас мне видятся совсем дурные вещи, будто отныне мне нужно держать отчет перед вами, даже в самых пустяковых занятиях.
Эверт жестом пропустил ее вперед, но повел не к дому, а на расчищенную дорожку вокруг него.
– А не на Траубе?
Ей жаль, что она ошиблась в Генрихе, но так бывает. Ему простительно с его-то уровнем хитропопости. Она чувствовала себя свободной и была ею пока рядом не было Эверта. Теперь же, он словно тень отца Гамлета преследует ее и давит авторитетом, присутствием и могуществом.
– Я прошу вас дайте мне успокоиться самостоятельно. В одиночестве собственной комнаты, спальни, оранжереи, даже на конюшне. Животные успокаивают меня.
Графу все это ужасно не нравилось. Он скрипел зубами или как никогда четко выделившимися скулами.
– Я всего лишь хотел узнать вас получше. Общие занятия сближают. Не так ли?
Лира пожала плечами. Это не занятия. Это информация. Общих дел у них пока не предвидится.
– Я прошу дать мне время.
– Мне кажется, что вы отдаляетесь от меня.
– Я ведь буду в столовой и как мы договорились в кабинете.