Делать нечего. Пришлось встать и начать одеваться. Сидеть и успокаиваться, выжидая, когда Эверт очнется не было совершенно никакого смысла, а потом и желания. Через несколько минут Лирой овладела тревога. Граф уснул, но как долго он будет спать она не знала. Аптекарь ничего не написал об этом и был прав в этом – измученный бессонницей организм должен был спать до утра. Вот только Эверт – маг и этим все сказано. Шрамы на нем не держатся. Сил у него вдвое больше, чем у других. Вместо того, чтобы отсыпаться неделю к ряду, он не оставлял в покое ее и даже решился на эротические приключения.

– Дура! – прошипела Лира уже в который раз!

Кто знает на что еще способен этот молодой организм, но то, что он будет не в восторге от происходящего, когда придет в себя Лира знала более чем наверняка.

– Почему именно сейчас?

Лира вздохнула еще раз. Эти его слова о ребенке не выходили у нее из головы и очень смахивали на то, что он говорил ей прежде. Трогающее сердце признание, жест, взгляд, поступок, а потом косяк. Ей хотелось узнать, что не так на этот раз.

– Дура ты, Вишневецкая. Влюбленная, наивная и дура!

Она наклонилась к Эверту и сняла с него кулон, напялив его на себя. Это было продумано ею с самого начала, простая предусмотрительность, но теперь Лира сомневалась в намеченном.

– Пара поцелуев и ты вновь в своем репертуаре! – она, кажется, начала уговаривать себя. –Твори идиотизм! Не дай людям разочароваться в себе!

Она торопила себя и продолжала думать об этом. Благие намерения от Эверта вскрывались, бесили и превращались в совершеннейшие недоразумения. Вдруг так было и теперь? Любовь заставляла не замечать недостатков, но в их случае Лира сперва видела именно их.

– Пойдем, милая, – Лира взяла за уздцы лошадь и вывела ее на пустынную улицу.

В столь поздний час дом «слуг» уже спал и потому никто не смог остановить ее. Ворота открылись хозяйке дома, даже «не подумав» воспротивиться ее желанию. Можно было бояться брехливых псов, но этого «добра» у них попросту не было. Стоило опасаться людей Траубе, но их тоже не наблюдалось. Лира надеялась на его «благоразумие». Зря она столько писем писала, да в двух экземплярах?!

– Черт! Черт!

Она готова была запрыгать от негодования подобно избалованному ребенку, не получившему свое, но вместо этого она оперлась в седло каурой лошадки лбом, стараясь навести порядок в своей голове.

– Пойдем.

Ей нужно было бы выехать на главную дорогу, изловчиться и пройти незамеченной мимо будки блюстителей порядка, но Лира в последнюю минуту заставила себя появиться и даже замешкаться на виду у этих двоих. Идиотизм работал в ней, но только наполовину. Разум продолжал твердить ей: «Иди домой! Все обязательно срастется!»