– Давай вернемся на минутку назад! – Оказывается, злость помогает быть сильной и решительной. – Ты помнишь слова Вольтури? Они не дадут мне умереть от старости, появятся в Форксе и убьют. Пусть даже вспомнят о нас лишь в канун моего тридцатилетия, – процедила я, – ты же не надеешься, что они забудут!

– Не-ет, – качая головой, протянул Каллен, – не забудут. Вот только…

– Что только?

Поймав мой настороженный взгляд, он ухмыльнулся. Может, помощь психиатра не мне одной требуется?

– Есть у меня кое-какие планы…

– И эти планы, – перебила я, и с каждым словом мой голос звучал язвительнее и язвительнее, – все как один основаны на том, что я останусь смертной.

Соответствующая реакция не заставила себя ждать.

– Естественно, – с открытым вызовом процедил Каллен, а на лице застыла надменная маска.

Целую минуту мы буравили друг друга сердитыми взглядами, затем я с тяжелым вздохом расправила плечи и, решив сесть, вырвалась из его объятий.

– Хочешь, чтобы я ушел?

– Нет, я сама уйду!

Под недоверчивым взглядом почерневших глаз я выбралась из постели и, не включая свет, стала на ощупь искать туфли.

– Позволь узнать, куда ты собираешься?

– К тебе домой, – отозвалась я, продолжая вслепую шарить по комнате.

Мгновенно поднявшись, Каллен встал рядом со мной.

– Вот твои туфли! А как доберешься?

– На пикапе поеду.

– Чарли наверняка разбудишь, – попробовал остановить меня Эдвард.

– Знаю, но меня все равно на несколько недель под домашний арест посадят. Терять нечего.

– Тебе – да. Чарли будет винить во всем меня.