Однако в Праге ей предстояло принять решение. Там находился огромный узел Центральноевропейской железнодорожной компании, одни дороги бежали на восток и север, в Киев и Московию, а другие, более широкие, – на юг, через Австро-Венгрию и Болгарию, в Константинополь. Если ехать в Среднюю Азию и Карамакан, нужно выбирать север, но прежде, чем отправляться на поиски роз, нужно найти Пана.

Пан… где он может быть? Единственным ключом оставался Синий отель. Его арабское название подсказывало, что искать его следует гораздо южнее Московии. Если отправиться на север и сделать пересадку в Киеве, оттуда можно будет двинуться на юг, в Одессу, перебраться через Черное море на пароме до Трапезунда, а затем продолжить путь в земли, где говорят на арабском… Но информации все равно не хватало. С тем же успехом можно тыкать булавкой в географический атлас и ехать, куда бог пошлет. Южный маршрут, через Константинополь, был проще, но грозил отнять больше времени… или, наоборот, меньше? В любом случае Лира понятия не имела, куда хочет попасть… Знала только арабское название – аль-Хан аль-Азрак.

Алетиометр не помогал. Новый метод был чреват такими неприятными физическими последствиями, что после первых успехов Лира отважилась им воспользоваться лишь один раз, да и то ничего не узнала. А работать по старому методу без книг было все равно что вдевать нитку в иголку, не снимая боксерских перчаток.

Даже если удастся разыскать Пана… Все ее представления о том, куда двигаться дальше, исчерпывались словосочетанием «Шелковый путь». Кажется, этот древний маршрут торговых караванов ведет прямо в сердце Центральной Азии, однако ни одна железнодорожная колея не повторяет его… Да и вообще, это даже не дорога, а целая паутина верблюжьих троп. Ни быстро, ни легко по ней не пройти: придется двигаться со скоростью местных вьючных животных – скорее всего, этих самых верблюдов. Одним словом, путешествие предстоит долгое, и если они с Паном к тому времени не найдут способа помириться, – невыносимо тяжелое.

Лира уже давно думала об этом. Расставшись с валлийскими горняками, она больше не перемолвилась словом ни с одной живой душой, не считая официантов и служащих железной дороги. Она тосковала по своему деймону. Даже враждебный и неприветливый, каким Пан был в последние месяцы, – все равно это был еще один голос, еще одна точка зрения. Непростое это дело – думать, когда половина твоего «я» куда-то подевалась.

Когда поезд, наконец, подошел к платформе, уже совсем стемнело. Лиру это вполне устраивало… хотя, возможно, молодая женщина, путешествующая в одиночку, в этом городе не будет таким уж необычным зрелищем. Прага – город утонченный, люди съезжались сюда со всей Центральной Европы, и не только, чтобы изучать музыку и изящные искусства.