– Да.

– Откуда плывут эти люди?

– С юга. В основном с Черного моря или из более дальних мест. Дальше пароходы идут на север, где Влтава впадает в Эльбу, а оттуда – в Гамбург и Северное море.

– Каждый корабль, который пристает здесь, перевозит пассажиров? Эти похожи на беженцев.

– Каждый день их все больше. Магистериум поощряет региональные отделения Церкви править своими территориями все более жесткой рукой. В Богемии пока что нет такого варварства, как в других местах. Беженцам еще предоставляют убежище. Но вечно так продолжаться не может. Вскоре и нам придется им отказывать.

Даже за время недолгой прогулки по городу Лира не раз видела людей, свернувшихся на крыльце дома или спящих на скамейке. Она подумала, что это нищие, и удивилась, что такому прекрасному городу нет дела до обездоленных. По трапу на пристань спускалась целая семья: старуха опиралась на палку, мать держала на руках ребенка и еще четверых вела за собой (никому из них не исполнилось еще и десяти лет). Каждый, надрываясь, тащил сумку, коробку или чемодан. Замыкали шествие старик и мальчик лет тринадцати, они несли свернутый матрас.

– Куда же они пойдут? – спросила Лира.

– Сначала в Бюро по делам беженцев. А потом, если у них нет денег, на улицу. Идемте. Нам сюда.

Лира пошла быстрее, стараясь не отставать от своего провожатого. Они углубились в лабиринт улочек у подножия горы. Кубичек столько раз поворачивал, что вскоре Лира уже потеряла всякое представление о том, где они находятся.

– Вы потом выведете меня обратно к вокзалу? – беспомощно спросила она.

– Ну, конечно. Мы уже почти пришли.

– Расскажите мне хоть что-нибудь о том человеке, с которым хотите познакомить.

– Его зовут Корнелис ван Донген. Голландец, как легко догадаться. Остальное я бы предоставил рассказывать ему самому.

– А если я не смогу ему помочь? Что тогда?

– Тогда все станет гораздо хуже. И для меня, и для всех жителей Малой Страны, и за ее пределами тоже.

– Это очень большая ответственность, мистер Кубичек.

– Я знаю, что вы с этим справитесь.

Лира ничего не ответила, зато впервые с самого вокзала подумала, как глупо с ее стороны было пойти с человеком, о котором она ровным счетом ничего не знает.

Газовые фонари бросали отсветы на мокрую брусчатку, стены и запертые ставни. Лира и ее провожатый углублялись в Старый город, и постепенно шум транспорта, лязг колес по камню, жужжание антарных трамваев становились все тише. Прохожих попадалось меньше, но иногда на глаза попадался мужчина, прислонившийся к косяку открытой двери, или женщина под фонарем. Они смотрели на Кубичека и Лиру и что-то бормотали, чахоточно кашляли или просто вздыхали.