– А я верю, – сказала Лира. – Верю каждому вашему слову. Интересно, а можно ли этому научиться? Или это дается от природы и лишь немногим?

– Не знаю. Но часто думаю о том, как ужасно обладать таким даром и не иметь возможности его отключать. Сильвия-то умела, ей хватало здравого смысла, но если такой талант достанется какому-нибудь тщеславному дураку… Подозреваю, в конце концов он просто сойдет с ума. Превратится в чудовище. Если подумать, я даже знаю несколько таких звезд.

– Но мне-то нужно сделать наоборот. Можно посмотреть, как я теперь выгляжу?

Анита отошла в сторону, и Лира увидела себя в зеркале. Никогда еще она не стриглась так коротко! Но ей понравилось. С короткими волосами голове стало легко, и от этого все чувства как будто обострились – появилась какая-то воздушность, словно у птички, и вместе с тем бодрая готовность реагировать на малейшие впечатления.

– Это только начало, – сказала Анита. – То ли еще будет, когда я тебя покрашу.

– А какой цвет лучше взять?

– Что-то потемнее. Только не черный, он не впишется в твой цветотип. Лучше какой-нибудь темно-каштановый.

Лира с готовностью согласилась. За всю жизнь ей еще ни разу не приходилось красить волосы, и было любопытно, что получится, – тем более в руках такого опытного мастера. Анита явно знала и любила свое дело.

Нанеся краску, Анита принесла кофе и большую тарелку сыра и фиников. За ланчем она стала рассказывать Лире о своей журналистской работе. Сейчас она писала для английской газеты, выходившей в Константинополе, статью о положении дел в турецком театре. Журналистские расследования иногда пересекались с дипломатической работой ее мужа, и Анита кое-что знала о мировом кризисе в области розоводства и на рынке эфирных масел и парфюмерии. До нее доходили слухи об уничтоженных садах и о сожженных фабриках и складах предпринимателей, работавших с этими товарами.

– И дальше к востоку творится то же самое, – добавила она. – Похоже, до самого Казахстана. Какое-то массовое помешательство.

Лира рассказала ей о своей подруге Мириам, у которой обанкротился отец.

– От нее-то я впервые и узнала обо всех этих ужасах. Всего несколько недель прошло, а кажется, будто целая жизнь. Неужели я и правда теперь буду брюнеткой? Мириам меня не узнает. Она всегда ворчала, что я совсем не занимаюсь своими волосами.

– Ну, давай посмотрим, – улыбнулась Анита.

Они смыли краску и прополоскали волосы. Нетерпеливо ерзая, Лира едва дождалась, пока Анита высушит ей голову.

– По-моему, все замечательно, – сказала та. – Последний штрих…

Она пробежала пальцами по волосам Лиры, укладывая их чуть по-другому, чем прежде, и отступила на шаг.