– Тьма поглотила их всех, – потрясенно пробормотал Уайлдер, прежде чем его глаза увидели Талемира и расширились. Он заметил, что сделал его наставник, кем он был на самом деле…

Таким же монстром, как и все остальные.

Таким же, как существо, убившее его брата.

Сердце Талемира сжалось от сожаления, но он не мог сейчас расклеиться. Он должен был быть сильным ради Дрю, ради них всех. Он должен был сделать то, что было правильно для срединных миров, для бедных душ, у которых отняли свободу, чьи тела и умы были заражены таким ядом.

Ощущая кислоту на языке и держа кинжалы, он отыскал ближайший сосуд тени и занес свой клинок.

– Что, черт возьми, ты делаешь?

Голос Дрю перекрыл все остальные звуки.

Талемир не мог смотреть на нее, не мог вынести того взгляда, который он мог увидеть на ее лице. Он смотрел только на бедолагу и на неконтролируемые ониксовые ленты, распускающиеся вокруг него.

– Собираюсь покончить с этим.

– Нет.

Но Дрю не понимала, что это за пытка, не могла понять, что для этих существ не было никакой надежды. Он был Воином Меча, когда его обратили, и он по-прежнему оставался Воином Меча. Благодаря могуществу Великого обряда он обладал силой и выносливостью, которых не было у этих несчастных людей. Сколько он себя помнил, его учили бороться со злом, и это спасло его. Но наарвийцев было не спасти. Они поддавались проклятию; многие уже поддались. Самое милосердное, что он мог сделать, – это избавить их от страданий и уничтожить до того, как они присоединятся к армии тьмы.

– Это правильный поступок, Дрю… – Он поднял меч.

Затем он увидел движение руки.

Сталь зазвенела, когда их мечи встретились.

Дрю блокировала его удар, встав между ним и наарвийскими духами.

– Я проделала весь этот путь, – выплюнула она, и ее прекрасное, залитое слезами лицо исказилось от ярости, – не для того, чтобы ты убил их сейчас.

– Дрю, – взмолился он. – Не делай этого.

– Тебе придется сразиться со мной, Талемир.

Талемир не ослабил хватки на мече.

– Я не хочу причинять тебе боль.