Когда они вошли внутрь, первое, что она поняла – это то, что он был здесь до нее. Она заметила, что в маленьком помещении было прибрано, здесь не было того беспорядка, который она так ожидала увидеть. Дрю вопросительно посмотрела на него.

Неровный румянец залил щеки Талемира.

– Я подумал, что мы заслуживаем большего, чем какая-то ветхая хижина… И что благородная женщина в тебе, возможно, оценит свежие простыни…

Растроганная до глубины души, Дрю поцеловала его. Ответив на поцелуй, Талемир пинком закрыл за ними дверь и прижал ее к ближайшей стене, так что она обхватила его ногами за талию, опасаясь за его крылья.

– Ты не хочешь воспользоваться кроватью после того, как прибрался здесь? – прошептала она ему в губы.

– Всему свое время, – сказал он, отстраняясь, чтобы оставить дорожку из поцелуев на ее шее.

Желание уже охватило ее, но, когда Талемир обнажил когти и разрезал перед ее рубашки и бандо[3], она воспламенилась.

Его коготь провел линию от впадинки на ее шее вниз, между грудей, к пупку. Соски Дрю затвердели, дыхание участилось, когда крылатый Воин Меча впился в нее взглядом, пьянящим и загадочным.

Слова замерли у Дрю на губах, когда Талемир наклонил голову и взял в рот один из ее сосков, сильно посасывая и покусывая его ровно настолько, чтобы смешать удовольствие и боль.

Ее голова откинулась назад и ударилась о стену. Она уже была влажной и так сильно хотела его. Ей нужно было снять с себя штаны и раздеть его. Извиваясь, она попыталась спуститься, но Талемир крепко держал ее, не прекращая исследовать ее живот зубами, языком и руками. Она выгибалась в каждой точке соприкосновения, в каждой частичке трения между ними, предвкушение, страстное желание все нарастало и нарастало внутри ее.

Ее рубашка полосками свисала с плеч, и Дрю запустила пальцы в мягкие волосы Талемира, в то время как он сжимал ее грудь и щипал ноющие соски.

Она тяжело дышала. Все происходящее казалось ей одновременно чрезмерным и недостаточным.

Наконец он отпустил ее, но так и не отнес на кровать. Он повернул ее так, что ее спина уперлась в его грудь. Он сорвал с нее остатки рубашки и грубо стянул с нее брюки, вызвав у нее удивленный возглас.

– Боги, ты прекрасна, – пробормотал он, одной рукой держа ее за шею, а другой обводя ее тело. Стоя у нее за спиной, он раздвинул ей ноги, и свежий воздух коснулся именно того места, где она хотела его.

Дрю застонала от неудовлетворения. Ее руки вслепую принялись за его брюки, задевая выпуклость, упирающуюся в ее ягодицы. Но ей удалось лишь расстегнуть пуговицы и просунуть руку.