Принц сводит брови, но послушно сжимает одеяло у горла. Принюхивается, раздувая ноздри. Кривится.
– Это твой дом? – смотрит он на меня.
– Был моим, – киваю я.
– Могу я спросить, что мы здесь делаем?
Я сажусь в кресло-качалку, чинно складываю руки на коленях и пускаюсь в объяснения: как убедила Лоуренса поддержать мой план и как он, с гораздо большим трудом, убедил капитана Кхас; как потом мы втроем втолковывали Илюзин, что единственная возможность исцелить принца – отвезти его к человеческому доктору. Илюзин сопротивлялась дольше всех, не удостаивая меня даже взглядом. В конце концов беспокойство за принца взяло верх, и она согласилась его отпустить.
Кхас сопровождала нас в карете, запряженной морлетами, до самых берегов Ноксара. Она отнесла принца на руках до Междуворотья, но отказалась идти с нами дальше. Ее осязаемый страх перед миром людей возобладал даже над преданностью своему господину. Она крайне неохотно передала принца нам с Лоуренсом, и мы пронесли его через врата.
– В конечном счете я оказалась права, – заканчиваю я. – Вас успешно исцелил человеческий доктор, поскольку проклятие завязано на человеческой крови.
– Кто этот человеческий доктор? – спрашивает принц.
– Доктор Дэниэль Гейл. Превосходный доктор. Я знаю его всю свою жизнь.
Принц смотрит на меня, сузив глаза. Представляет себе седовласого доктора, или меня с головой выдает румянец на щеках? Я спешно нацепляю улыбку и невинно хлопаю ресницами.
– Этот доктор… он
Я растерянно хмурюсь.
– Ну…
Принц впивается в меня взглядом.
– Ответь мне, дорогая. Ты просила его помочь мне, и он добровольно это сделал, или ты заставила его?
Я молчу, не зная, что ответить, и принц закрывает лицо ладонью.
– О боги! – выдыхает он.
– Что? – Вскочив, я кидаюсь к нему. Опускаюсь на колени и тянусь рукой к его плечу, но вовремя прихожу в себя. – Что случилось? – требовательно спрашиваю я. – Вам плохо? Вы потеряли много крови. Вам нужно прилечь. Может, воды принести?
Принц убирает от лица руку и смотрит мне в глаза.