Под платьем на мне комплект кружевного белья. Хотя его и бельем-то назвать нельзя. Бюстгальтер состоит лишь из кружевной полоски на сосках и косточек, поднимающих груди, а мои трусики – это даже не стринги, а тоненькая веревочка, которая не оставляет простора воображению.
Не снимая туфель, я тяну вниз трусики, а после того, как ткань падает к моим ногам, переступаю через них.
Аполлон пожирает глазами мое тело, но останавливает взгляд на шраме на моем животе. Это единственный след, оставшийся после операции, и это единственное напоминание о том, что я чуть не погибла от рук Паркера и Алекса. Шрам совсем небольшой, но все равно притягивает его взгляд.
– Тебе же нельзя…
– Сегодня утром доктор мне разрешил, – ухмыляюсь я. – Но если ты предпочитаешь, чтобы я нашла удовлетворение в другом месте…
– Ты уверена? – Аполлон кашляет, но выражение его лица внезапно становится намного более голодным.
– Все это время я умирала от желания. – Наконец я подхожу еще ближе и оказываюсь от него на расстоянии вытянутой руки.
Отсутствие секса в течение последних двух месяцев чуть не убило нас, но парни были непреклонны в том, что мое здоровье превыше всего.
Они даже не позволяли мне кончать, потому что считали, что оргазм привел бы к напряжению мышц моего живота, что, в свою очередь, могло бы причинить мне вред.
Позвольте поделиться с вами небольшой деталью: я пыталась достичь оргазма самостоятельно, но они просто отводили мои руки от моего тела. Я долго злилась на них, но в конце концов решила спать в одной из гостевых спален, потому что атмосфера мужской энергии в нашей комнате начинала сводить меня с ума. Но теперь все это в прошлом, и я хочу оттрахать их много-много раз. Начиная с Аполлона.
– Я хочу, чтобы ты покрыл меня этой краской. – Я протягиваю руку и провожу пальцем по самой широкой полоске золотой краски на его груди, а затем растираю золото между пальцами. – Ты сделаешь это?
– Можешь даже не спрашивать, детка, – стонет он, и в моей груди что-то трепещет.
То ли волнение, то ли тревога. Я не знаю.
Аполлон притягивает меня ближе и опускает голову, прижимаясь поцелуем к моим губам. В одно мгновение прикосновение его губ превращается из нежного в обжигающее, и я сжимаю его бицепс. Я чувствую на его губах привкус крови от одного из немногих ударов, которые он пропустил. Он прижимается ко мне обнаженной грудью, и мои соски твердеют сквозь кружева. Аполлон поднимает меня на руки и несет на диван, но не кладет на него, а ставит рядом и отступает назад.
– Повернись, – приказывает он, и когда я подчиняюсь, мое тело будто пронзает током.