Мой джип разбит вдребезги?

Я убираю телефон от лица и смотрю на экран. С последнего звонка Джейса прошло несколько часов, и от Коры тоже не было никаких вестей.

– Как, черт возьми, это получилось?

– Похоже, в него врезались, – спокойно отвечает отец.

Меня переполняет отчаяние, и я крепко сжимаю телефон.

– Я тебе перезвоню.

– Туда уже приехал департамент шерифа, – добавляет он. – Они обнаружили…

– Я перезвоню, – вешаю трубку и набираю номер Джейса, но звонок снова переходит на голосовую почту.

Я набираю номер Коры, но на этот раз даже не слышу гудков.

– Вы дозвонились до Коры…

Я вешаю трубку.

Когда мать ушла от нас, я был ребенком и часто страдал от приступов паники, но папа внушал нам, что паника – это удел слабых, жалких подчиненных, а не лидеров. И с тех пор я будто бы забыл, что это такое, но ощущение, которое держит меня за горло в данный момент, и невозможность сглотнуть в течение нескольких секунд подсказывают мне, что паника вернулась. Кажется, мне не хватает воздуха. Я прижимаю руку к груди и зажмуриваюсь, теряя самообладание. Под моими веками взрываются белые вспышки.

Я заставляю себя дышать спокойно, концентрируясь на вдохах и выдохах. Мои легкие болят, но я держу глаза закрытыми и, крепко вцепившись в руль, продолжаю дышать на счет. Проходит всего минута или две, прежде чем боль в груди утихает, и я открываю глаза.

Отлично, все под контролем.

Разблокировав телефон, я пробую еще раз набрать Джейсу, а потом Коре, но они не отвечают, так же, как и отец, которому я все-таки перезваниваю.

Черт.

Я решаю обратиться к Святому. Конечно, он не из тех людей, которым я обычно звоню в таких ситуациях, ведь он занимается юридической стороной нашей деятельности – в отличие от Никс, которая может себе позволить немного поработать в серой зоне. Но Святой отвечает на телефон еще до того, как проходит первый гудок.

– Ты в порядке? – тут же спрашивает он.

– Я… да, я в порядке, что, черт возьми, происходит?