Это была затяжная агония. Пытка. Лучше бы дали ей умереть с достоинством.

Но Земолай не умерла. После каждой жгучей инъекции спокойствие длилось дольше и срывы наступали все более неохотно. Она не понимала как, но ее похитители предотвращали последние стадии мехалиновой ломки.

Вернулись чувства, болезненно острые после долгого отупения. Она слышала, как за дверью шепчутся люди. Значит, помещения маленькие. Возможно, они решили, что она в обмороке. Скорее всего, им некуда разойтись. Рабочие норы?

Вот только у рабочих не водилось свободных комнат, где можно возвести карантинную клетку. Земолай вернулась к версии о заброшенном храмовом коридоре. Или, вероятно…

Она замерла, едва не задохнувшись от ярости. Ярости оттого, что к ней возвращается разум. Ярости оттого, что исцеляется тело. Она была голодна. Умирала от голода. Как человек, рассчитывающий еще пожить.

Гнев переплавился в горе. Лучше бы оставили ее в том переулке, чем так унижать. Только представьте: некогда-крылатая Земолай чахнет в ржавой клетке!

Хай Гальяна вернулась. И подошла почти к самым прутьям. Дверь за спиной она оставила приоткрытой, и где-то там в тусклом свете шел спор. Возбужденные голоса звучали то громче, то тише, накатываясь друг на друга, подобно волнам.

Земолай уже некоторое время бодрствовала, измученная, но в сознании. Боль никуда не делась, но притупилась. Ее больше не лихорадило от воспаления и не трясло от бешенства в мехалиновой ломке.

Она молча ждала, когда девушка заговорит.

– Думаю, ты понимаешь, чем мы здесь занимаемся, – тихо сказала Гальяна. – И почему.

На улице пройдешь мимо и не заметишь. Очередная невысокая, коренастая, разноцветная работница с сине-зелеными волосами, заплетенными в три толстые косы на голове, и старыми шрамами на кистях. Она дрожала, но то, что Земолай изначально приняла за страх, оказалось волнением. А взволновать ее в этой комнате могло только одно.

– Мы исцелили тебя, – произнесла Гальяна.

Земолай повела плечом. Поерзала на ноющих бедрах. Перекинула руку через колено, словно в насмешку, мол, и это – исцеление?

– Ты больше не зависишь от мехалина, – пояснила Гальяна. – Твои хозяева решат, что ты уже умерла.

При этих словах Земолай прошило легкой дрожью тревоги. Никто, кроме высшего командования меха-дэвы, не вводил воинам наркотический коктейль, поддерживавший их в ясном уме и добром здравии. Таково было одно из последствий обретения крыльев. Установка портов обрекала своего владельца на пожизненную зависимость от начальственной аптечки.

– Ты понимаешь, что это значит, – подсказала Гальяна.