— Но кем? Чем? — спросил в замешательстве художник. — Ведь больше ничто так не выглядит.
— Тогда спрячь, погреби под прочими картинами, никому не показывай, сожги.
— Но это же другой лик Господа, — сказал художник. — Господа в звере и в человеке, в упадке, в грехопадении.
Растворяясь в сумраке, натурщик не терял четкости речи.
— Древний царь, — подумал он, бросив мысль на прощание, и ее завиток снял боль с висков художника. Тот опустил руки и взглянул на испятнанные пальцы, словно сопоставлял тьму пигмента с той, что росла в комнате.
— Назову Навуходоносором, — тихо окликнул он так, как говорят с дверью, навсегда закрывшейся за ушедшим возлюбленным, как говорят с бегущим отсутствием прежде пристального слушателя.
Картина стала одной из величайших работ Уильяма Блейка.
Часть первая
Глава первая
Глава первая
Старая стрела забывала. Воздух стесал ее дотонка — столько жестоких приземлений, столько направлений. Она парила по времени и пространству, сражала одних и спасала других. Лук же оставался постоянным и живым. Его бордово-черный изгиб был из плоти и костей духовной женщины — жрицы, рожденной в Ворре. Она сказала супругу, как разъять и переиначить ее плоть. Разделить и остругать длинные кости, перераспределить их силу и текстуру, как перехватить их щепки волокнами мышц и натянуть — жилами и кожей. Теперь великий Ворр и все, что обитало в нем, следили, как подлесок расступается и меж деревьев скользит лук, уворачиваясь от свисающих лиан.
Любой человек увидел бы лишь летящие сами по себе лук и стрелу, но в руках их держал Цунгали: истребитель людей, воин Истинного Народа. Тот, кто возглавил Имущественные Войны. Тот, кто выследил английского лучника Уильямса и в итоге погиб от рук чудовища Сидруса. В эти дни Цунгали был призраком. Им он сделался после стычки в этом самом лесу, но те мгновения уже потускнели в разуме, удалились, ведь у привидений короткая память. У них есть лишь одна цель, а целью Цунгали стало найти истинное назначение усталой последней стрелы.
Ныне он странствовал с духом деда, который довел его сюда и подталкивал дальше. Их окольный путь лежал через Ворр. Занимал много месяцев. Цунгали пускал вперед стрелу, и за нею они следовали туда, куда не ступала нога ни человека, ни даже привидения. Теперь она вывела их на опушку.
Перед очередным выстрелом дед Цунгали остановился. Сел с одышкой на низкий камень. Цунгали чувствовал, как он растворяется, и обернулся к древнему старику, ставшему, как он, лишь дуновением прошлой жизни. Затем предок призвал сильный шепот и снова заговорил.