Ульянка прищурилась и снова подняла биту.

– Тихо, сестра, он реально эльф, причем с весьма поганым характером. Туповат, но агрессивен. Видишь, украл меня, бедолага… – Я засмеялась и, разувшись, влезла в любимые тапочки. – Давай свой борщ. Попробую хоть раз твоей стряпни. Ты так и не сказала, что с тобой случилось и почему мамочка не сбивает ноженьки, чтобы тебя прокормить? И откуда у тебя ключи от квартиры?

– Что значит настоящий?

Она как будто меня не слышала.

– Ульяна! То и значит. Я пришла домой, а его оккупировали наглые особы. Задабривай, пока я тобой не закусила.

Ее проняло. Вздрогнув, она осторожно отошла от Лафилье и направилась на кухню. Я за ней. Последний испуганным кроликом семенил эльф. Увидев обеденный стол, он запрыгнул за него и примерно сложил лапки. Типа, не он здесь злодей. Бросив на него презрительный взгляд, я заняла второй свободный стул. Осмотрелась. И вроде все знакомое, родное, но словно чужое. Прожитое и забытое. Моя любимая тарелка с золотой каемочкой. Бокал с котенком. Набор для специй, за которым я так тщательно ухаживала. Ценила.

А теперь никаких эмоций вообще.

Чужое.

– Ты насовсем? – Взяв половник, Ульянка обернулась ко мне. – Не уедешь же больше, правда? Мы письмо получили от тебя. Ну, то из корпорации. В нем, что ты больше в наш город не приедешь и вообще знать нас больше не хочешь.

– У-у-у? – удивленно кивнула я.

Немного подумав, я решила, что это дело рук Инчиро, чтобы родные не искали. Ой, подлец, любимый, конечно, но все же.

– Я рада, что ты вернулась, Арина. Ты же меня не выгонишь? Я обещаю, проблем не будет. Никаких мужиков!.. – Она, смутившись, покосилась на Лафилье. – Работу ищу нормальную. Чтобы платили стабильно и не копейки. Мою карту заблокировали. Все, что там было, в счет погашения кредита ушло…

– С мамой и бабушкой что? – оборвала я ее рассказ.

Признаться, я не узнавала сестру родную. Где все? Спесь? Самовлюбленность? Важность?

Это что за побитая жизнью собачонка здесь стоит и борщ мне наливает?

– Нормально все с ними. Живут.

– И? Мне что клещами все из тебя тянуть? – теряла я терпение.

Словно пытаясь задобрить, сестра поставила передо мной тарелку и положила кусочек хлеба.

– Сначала нормально все было. А потом появились коллекторы. Припугнули маму. Она начала орать на меня, ну, так, как на тебя всегда. Требовать, чтобы я зарабатывать начала. Выяснилось, что не только у меня долги, но и у нее. Потом какие-то бомжи забрались на нашу дачу и спалили ее. Бабушка стала кричать, чтобы мы восстановили дом. Она орала на маму, мама на меня… Я продолжала работать фитнес-тренером, пока туда не заявилась жена, ну, того… Ты помнишь, мы здесь… Вот оказалось у него трое детей и… Эта мегера оттаскала меня за волосы прямо в зале при всех. Обозвала так, что уволили. Подрываю репутацию заведению, по их словам. Мать узнала, что я без работы, – выставила за дверь. Я попыталась снять квартиру, но основную карту заблокировали. И тогда я вспомнила про твое жилье. Вызвала спасателей. Сказала, что ключи остались в комоде. Назвала твое имя. Старшая по дому подтвердила, что видела меня, мол, сестра ее снимает. В общем, уломала мужиков. Они через балкон вошли, достали из тумбы ключи и открыли. Ты всегда их в одно и то же место пихала. Потом хозяйка позвонила, я сказала, что ты по работе уехала, а квартиру терять не хотела. Оставила меня за ней присмотреть. Ну она поругалась сначала, потом приехала, посмотрела все. У меня аккуратно было. Разрешила жить. Теперь ищу работу. Мать достает. Требует денег, чтобы ее долги гасила. Бабушка со своей дачей покоя не дает. Ну с каких шишей я ей новый дом отстрою. Все твердит, что картошки зимой не будет – все вымрем с голоду, как мамонты. Арина, я тебя очень прошу, не бросай меня. Знаю, какой я была, но теперь я в твоей шкуре, и мне в ней не нравится. Очень!..