Светлокожий эльф стал еще бледнее. Зато его уши покраснели и обвисли, как у щенка. Он силился выжать из себя добродушную улыбку, правда, получалось не очень. Присутствующим в этот момент казалось, что прокурору срочно нужно было выбежать по нужде. Гримаса на его лице наводила мысли о туалете и таком страшном недуге, как запор.

Та, что совсем недавно выдавала себя за простую вампиршу, заботливый хостес, всегда успевающий всем помочь и подбодрить, хищно улыбнулась.

– Прокурор, не могли бы вы повторить при мне последнюю, так небрежно брошенную вами фразу? – Ее глаза натурально сверкнули пламенем, алым и яростным. – Мне показалось, вы назвали любовь глупостью.

Эльф пошел красными пятнами. Его глазки забегали, ища спасения. Но кто же пойдет против богини?! Присяжные заерзали на местах, опасаясь попасть под гнев бессмертной.

– Молчишь? – богиня окатила эльфа презрением. – Любовь – это глупость… Кхм… А чего же ты ночами, лежа в своей холодной постели, взываешь ко мне и просишь согреть твое черствое сердце? Нет. Не дорос ты еще до настоящей любви. И в наказание за твое высокомерие, пренебрежение и двуличие я оставлю тебя при этой должности еще на два столетия. Разбирайся в чужих грехах, коли собственных в упор не видишь. Может, и прозреешь когда-нибудь.

Как только она произнесла эту фразу, над эльфом появилась маленькая грозовая туча и как дала разрядом молнии прямо в темечко. Прокурор закатил очи и разинул рот.

На трибунах и вовсе повисла гробовая тишина. Испугалась и демонесса. Она обхватила руку своего тролля и прижалась к нему. Знала, что он не даст ее в обиду.

Богиня заметила ее жест и просияла.

– Я не ошиблась, мой дорогой привратник. Тебе нравится женщина, которую я приберегла для тебя?

– Да, богиня. – Тролль уважительно склонил голову. – Она лучшее, что я мог бы пожелать для себя.

– И никогда не забывай об этом! – Изящные ножки Камилы коснулись мраморного пола. – Ты достоин любви.

Она прошлась вперед. Присяжные тихо зашептались. Один жест, и конвоиры отпрянули от пары. Окончательно затерялся среди них и гном. С небес полился мягкий алый свет. Он не слепил и не казался раздражающим. Теплый и ласковый, словно последние закатные лучики солнца.

– Я слышала твои мольбы, Трояр из рода Даварков. Помню каждую просьбу из тех, которые ты так и не решился озвучить. Ты все о сестрах хлопотал, об их судьбе заботился. А ночами мечтал.

Выражение ее лица стало добрым и ласковым.

Народ с трибун подался вперед. Гул нарастал, а Камилу все это только забавляло.

– Они не слышат, – пояснила она, глядя на демонессу. – У этих существ свое наказание – вечно рыться в чужом грязном белье, бесконечно осуждать, выслушивая все новые и новые истории жизней, и не быть способными прекратить это. Многие из них здесь уже не одну сотню лет. День и ночь на одном и том же месте, все те же лица соседей. Вы ведь сталкивались с такими, мадам Джакобо? Сплетники, которые клевещут новостей ради.