— Я понял, Мари, не надо. Прости. Я всё осознал, пока следил за твоей жизнью. Безумно хочу всю ночь тебя слушать, но не имею такой возможности, родная.

— Следил? — Она прикусила губу. — То есть ты… наблюдал за моими отношениями с Андрианом? Знаешь, я год была одна после твоей смерти, и должна жить дальше, я…

— Согласен, — перебил Феликс. — Конечно, ты имеешь право спать с кем захочешь и выходить замуж. Проблема в самом Андриане.

— Я не обязана выбирать мужчин по твоему вкусу.

— Можно хотя бы выбирать из тех, кто меня не убивал?

Улыбка на ее лице истлела в один миг, а рот открылся, выдавив звук, на октаву ниже:

— Что?

— Андриан. Убил. Меня, — ответил Феликс бесцветным голосом. — Ты правильно поняла. И это не всё…

Ядовитым туманом его рассказ захлестнул Марлин, и чем больше вылетало с губ, тем бледнее девушка становилась, тем болезненнее дышала, боролась со слезами. Феликс говорил быстро. Четко. Как зачитывал приговоры после судебного заседания.

Рассказал он — всё. Что Андриан застрелил его. Что слова Стаса правда: ее нареченный любовник — мошенник и сутенер. И что сам узнал несколько часов назад.

Андриан украл у Марлин деньги.

Феликс объяснил, как именно парень вывел средства со счетов предприятия, и попросил проверить, набрав номер бухгалтерии. Догадка подтвердилась.

Естественно, не мелочился и выдал так, словно это и было целью Андриана. Обокрасть ее. Но в качестве бонуса, она прекрасно скрасила его ночи, зачем же останавливаться на одних деньгах? Андриан выжал по максимуму.

Закончив, Феликс укоризненно покачал головой. Что, похоже, ее добило…

Веки Марлин затрепетали. Губы тоже. И во время словесной тирады слезы скатывались с покрасневших щек, а теперь, отвернувшись, девушка закрыла лицо, всхлипывая в судорожных рыданиях.

— Прости меня, пр-прости, — повторяла она, заикаясь и мотая головой.

Борясь со стыдом, рвущим на лоскуты, Феликс обнял Марлин. Нельзя было подавать ситуацию в таком ракурсе, будто она во всём виновата… Поступил подлее некуда! Но как еще заставить ее избавиться от Андриана? Она должна прогнать его. Ради ее же блага!

Так Феликс считал. Это единственное решение.

— Ты дорога мне. Не могу допустить, чтобы кто-то обманывал тебя. Обещай мне! Обещай, что избавишься от него!

— Как ты можешь говорить, что я тебе дорога, если сам так поступал? Вы все... как вы можете? Вы лжете мне… Все вы! А я... я вижу, что лжете, но пропускаю мимо глаз.