– Кто это сказал?

– Моя мать.

– Мой отец говорит правду. Всегда.

– Так говорят твои губы.

Я попытался найти человека, которому Челия поверила бы.

– Ашья тоже так говорит, а она женщина.

– А кто такая Ашья? Твоя мать?

– Моя мать умерла. Ашья наложница отца.

– Сфаччита? Я о ней слышала.

Я потрясенно втянул воздух.

– Не называй ее так.

– Разве она не рабыня? Разве не носит три-и-три?

Ашья действительно была рабыней со шрамами, но эти слова звучали неправильно. Никто из нас не говорил так, никогда. Ашья управляла палаццо. Она была любовницей моего отца. Она всегда была рядом.

– У нее есть власть.

Челия пожала плечами, словно Ашье она тоже не верила. Она не верила мужчинам. Не верила рабам.

– Если бы отец хотел тебя убить, – с жаром сказал я, – он бы послал Каззетту. Тот покончил бы с тобой, как покончил со Спейньисси. Если бы ты должна была умереть, то уже была бы мертва. Таков мой отец. Когда он бьет, он не медлит. Но Каззетта говорит, что мой отец слишком умен, чтобы убивать твою семью, а значит, тебе ничто не грозит. Я в этом уверен.

– Кто такой Каззетта?

– Кинжальщик моего отца.

– Ай. – Она вздрогнула. – Его я знаю. Он скорпион.

– Он хуже скорпиона, – ответил я – и Челия понравилась мне еще сильнее, пусть лишь по причине нашей общей неприязни к Каззетте. – Но если бы ты должна была умереть, то уже встретилась бы с его клинком. Он быстр. Здесь ты в безопасности. Я в этом уверен.