– Крови под телом было много?

– Да немного совсем. Там песок еще, сколько впитало, неясно.

Зато Аверину было ясно. Осматривать место преступления придется самому. Небольшое количество крови означало, что либо жертва была уже мертва, когда проводилось сие действо, либо убили ее где-то в другом месте.

И тащили вместе с колом? М-да…

– Вы говорили о подозреваемых, – напомнил он.

– Да-да. Я уверяю вас, дело совершенно ясное. Это пока они запираются. А кто не запирается? А? В остроге все как один невиновные сидят, – Сурков рассмеялся.

– Ну так? – Аверин наклонил голову.

– Так Петр Устюгов это. И сыновья его. Кому еще?

– А почему вы на них думаете? Есть свидетели?

– Да зачем. Ну сами посудите. Я вам расскажу сейчас. Господин Дубков, он был человек у нас тут заметный. Благодетель. Благотворительностью занимался, местной школе доску для черчения подарил. Облагораживал все, дорогу сделал. Он же дачи тут строит. Строил, в смысле.

– Дачи? Это какие дачи?

– Ну такие. Для городских. Чтобы приезжали отдыхать. Сами же знаете, какие у нас тут места. Озера, воздух, лес. И от города совсем недалеко. Ну вот, строил он дачи. А арендаторам это, само собой, не нравилось.

– Выходит, – начал понимать Аверин, – он землю у местных помещиков скупал под дачи?

– Ну да, – обрадовался Сурков. – Да там и земля-то бросовая, одна капуста да морковка на ней растет. Но арендаторы очень злились. Веками, говорят, наши предки тут жили. Они свои овощи и мясо на рынки в город возили. А теперь им надо съезжать и другое место искать. А что искать? Вон до самой Ладоги места-то сколько? Хотя, конечно, по-человечески я их понимаю, да. Но бунтовать?

– А что, бунтовали?

– Ну а как же? Я о чем толкую. Выходили с транспарантами, копали канавы, чтобы техника строительная не проехала. Экскаватор перевернули.

– Ну, одно дело, экскаватор перевернуть, а другое – зверское убийство, вы не находите?

– А вы дослушайте, ваше сиятельство, – улыбнулся Сурков. – Недели три назад это было. Приехали дом Устюговых сносить. А их там пятнадцать человек, мал мала меньше. И они засели в этом доме, мол, сносите с нами. Ну рабочие поковырялись да уехали. А ночью дом полыхнул. Нет, я не утверждаю, что поджога не было, но где доказательства? Нету их, – Сурков хлопнул ладонью по столу. – В чем были они, в том и выскочили. А через два дня погорельцы и еще всякие недовольные возле Колтушского озера шоссе перекрыли. Требовали найти и наказать виновных и стройку прекратить. Встали цепочкой из живых людей и стояли с утра. И пока нам доложили, пока мы доехали… В общем, из-за поворота паренек выезжал, молодой совсем. Машина хорошая, «Ладога», как у вас, но постарше. Ну и не заметил их. Любку Устюгову на месте убило, еще двоих, детей ее разбросало и покалечило. В больнице они сейчас. В благотворительной, князей Всеволожских. Парнишка как увидел, что натворил, так убивался, так убивался, бедный. Все деньги им совал. Да только Петр не взял у него ничего. Он вообще стоял на коленях на обочине и выл до вечера, как зверь. Потом сыновья его увели.