– Ваше сиятельство, Гермес Аркадьевич! Возьмите Наташку, в поломойки возьмите! Воду с пола пить будет! Ноги вам целовать! Иначе на обочину ведь пойдет девка. Куда ей еще, с отцом-душегубом?

– Встань, Петр, – нахмурился Аверин. – Ты, что ли, убил?

– Ваше сиятельство, – Петр удивленно поднял голову. – А вы что же, сомневаетесь?

– Я всегда сомневаюсь, работа такая. Так ты убил? Только честно. Скажешь правду – устрою судьбу твоей дочки.

Из глаз мужчины потекли слезы:

– Ну не убивал я. Клянусь, не убивал! Да ведь человек я, как человек может сотворить такое злодейство? Каюсь, хотел. Убить хотел. Топор даже носил, вдруг как встречу. Да где там. Они с нами одной дорогой не ходят. Но я все на себя возьму. Если прикажете. Наташу только устройте. Пропадет. А мне терять нечего. Я думал руки на себя наложить, да грех это. Может, и лучше, если чертяка меня сожрет.

Он замолчал и добавил тихо, вытянув вперед голову:

– Вы же колдун, ваше сиятельство. Скажите, страшно это? Правда, что душе бессмертной конец? Тогда, может, оно и лучше. – Он показал затягивающуюся вокруг горла петлю.

Аверин стукнул кулаком по столу. Петр вздрогнул и замолчал.

– Петр. Мне не нужно твое признание. Я того душегуба поймать хочу. Ты же сам сказал – нелюдь.

Петр пополз к нему на коленях:

– Ваше сиятельство! Поймайте! Я за вас всю жизнь молиться буду! У меня же дети малые. Отец-старик! Тесть с тещей еле живые, как Любушка погибла. Наташа старшая… Внук по весне родился…

– Стой, – прервал его Аверин, понимая, что Петр сейчас будет перечислять свою огромную семью.

– Простите, ваше сиятельство.

– Встань для начала. А еще лучше – сядь. И давай рассказывай все, что знаешь. И про то, как ваш дом жгли, и про то, как жена твоя погибла, и про Сатану. Где твоя семья сейчас?

– У брата. На сеновале живут. Тепло сейчас, хорошо на сеновале.

Петра Аверин отпустил в глубоком раздумье и сказал позвать к нему Суркова.

Тот появился тотчас же.

– Вот что, – сообщил Аверин, – Петр Устюгов не виновен. Но отпускать его нельзя – поставьте к нему охрану, и пусть у него все опасные предметы заберут. Он нехорошее задумал. Я его отговорил вроде, но…

– Да кто же, если не он? – удивился Сурков, а потом покивал: – А-а, сыновья его сами могли. Или брат, Федор. Может, их взять, пока в бега не подались?