– Поднимитесь, граф, – сказала Софья, – и подойдите.

Он шагнул на возвышение.

– Я ужасно устала, – шепотом проговорила она.

– Да, это нелегко, – согласился Аверин, – но и вам, и мне придется находиться здесь как минимум до шести, а лучше до восьми вечера.

– Вас хотя бы не показывали народу, – посетовала она и повернулась к Кузе: – Что это у тебя?

– Коробка, ваше высочество, – улыбнулся Кузя, – это я для Владимира набирал. Но Гермес Аркадьевич велел ему отдельно собрать. А это съесть.

– Величество, – поправил Аверин.

– Ага, точно, ваше императорское величество, – немедленно поправился Кузя.

– Я велел собрать и доставить угощение и Владимиру, и Сергею Мончинскому, – добавил Аверин.

– Ах, – она засмеялась, – но я тоже распорядилась об этом.

Смех ее показался Аверину каким-то натянутым.

– Голод им точно не грозит, – заметил он и пристально посмотрел на императрицу, – что-то случилось?

– Да… – вздохнула она, – появились новости о напавшем на нас диве.

– О! – удивился Аверин. – Что ж о нем известно?

– Вам нужно срочно поговорить об этом с князем Булгаковым, а точнее – с Иннокентием. Они ждут вас в кабинете на втором этаже. Как жаль, что я не смогу участвовать в военном совете. Придется сидеть здесь и улыбаться.

– Ничего, – успокоил ее Аверин, – мы обо всем вам доложим. И вы примете решение.

– …Которое придется согласовать с Советом… – она снова вздохнула. – Поспешите. Может быть, и у меня получится вырваться под каким-нибудь предлогом.

Аверин поклонился и вышел в коридор. Перед пиршеством он изучил план здания на случай возможной эвакуации, поэтому кабинет нашел быстро.

Булгаков и Иннокентий уже ждали.

– Будешь? – Кузя с порога протянул Иннокентию коробку. Она была уже наполовину пуста.