Булгаков так и застыл с телефонной трубкой в руке.

– Ваше… В-вы?! – едва сумел выдавить он.

– Как приятно, что меня еще помнят. – Улыбка дива превратилась в усмешку.

Взгляд князя заметался и остановился на шее неожиданного визитера. На лице Булгакова сперва отразилось удивление, а потом некоторое облегчение.

– Г-гермес Аркадьевич… где он? – слегка запинаясь, спросил он.

Кузя ощущал, что хозяину не слишком хорошо, поэтому тоже беспокоился. Но нужно было решить с самолетами.

– Быстрее! – напомнил он. – Он же помрет!

– Кто? – спросил прежний Императорский див.

– Князь Рождественский запер дивов в крепости. Надо срочно отправляться туда, пока он их удерживает.

Дверь снова открылась, и на пороге появился Гермес Аркадьевич. Кузя кинулся к нему и подхватил под локоть. Вид у колдуна был весьма измотанный.

– Успокойтесь, я выполню то, зачем пришел, – проговорил Императорский див. – Но сначала вы гарантируете, что преданные мне люди, которых вы… по недомыслию упекли за решетку, получат свободу и вернут свои титулы, поместья и, главное, честное имя.

– Они живы? – удивился Булгаков.

– Не все. Но некоторых я сумел спасти. И они не вернутся в тюрьму. И в монастырь вы их тоже не упрячете. Я жду гарантий.

– Считайте, что уже получили их, – императрица Софья поднялась с топчана и посмотрела диву прямо в глаза.

– И кто же вы, милое дитя? Я помню вас по Пустоши, но Владимир не пожелал представить вас, – произнес бывший Императорский див.

– Я – императрица Софья! – не сводя с него взгляда, сказала она. – И я даю слово, что имущество верных вам людей будет им возвращено, а их честное имя восстановлено!

Он посмотрел на нее с любопытством.

– Императрица? Здесь, на передовой? Что ж, это дарит определенную надежду, – задумчиво сказал он и повернулся к хозяину: – Мы отправляемся в крепость.

– Да… – тот с трудом сглотнул. – Отправляйтесь первым. Я… доберусь на лодке. Надеюсь, тут уцелела какая-нибудь моторка. Кузя, найдешь?

– Ага. А самолеты?