– Дунфан Цинцан! – воскликнула Орхидея, заливаясь слезами и беспомощно роясь среди камней. – Большой Демон!

Когда Ланьхуа почти отчаялась, она вдруг споткнулась и упала на скалы. Поранила руки и оцарапала лоб. Когда же попыталась встать, перед ней кто-то присел на корточки. Серебристые волосы упали на землю, в кроваво-красных глазах отразилось заплаканное лицо.

Дунфан Цинцан вытер девушке слезы. Он смотрел на Ланьхуа, насупив брови. Сожаление и горечь в его глазах сменились неописуемым облегчением с налетом сомнения.

– Разве ты не говорила, что все изменилось?

Оказывается, не только она сомневалась и хотела прочесть чужие мысли.

Ланьхуа на мгновение замерла, словно вконец обессилев, а затем разрыдалась:

– Подлец! Ты снова солгал мне!

Дунфан Цинцан молча глядел, как она плачет. Когда же цветочная фея устала и притихла, он пообещал:

– Это в последний раз.

– Я тебе больше не верю! – громко и сердито заявила Орхидея. – Я тоже тебя обманула! Я не люблю тебя! Не люблю! И не желаю видеть!

Дунфан Цинцан, не тратя лишних слов, схватил девушку за затылок и бесцеремонно поцеловал в губы. Глубже, еще глубже. Непререкаемое господство и обладание. Отныне это тело принадлежало цветочной фее и Повелителю демонов. Больше никто не посмеет к нему даже притронуться.

* * *

Когда солнце почти скрылось за горизонтом, Дунфан Цинцан спустился со склона горы, усыпанной валунами, с девушкой на спине. Орхидея положила голову ему на плечо и спросила:

– Куда ты идешь?

– А ты куда хочешь пойти?

– Обратно к наставнику.

Дунфан Цинцан помрачнел:

– Ну уж нет.

– Ты ведешь себя неразумно!

– Призываешь Повелителя демонов к благоразумию? Ты что, издеваешься над Темнейшим, цветочная демоница?