И он передал купчую пораженному старшему брату. Тот покрутил ее, но, не умея читать, поверил на слово и кивнул.
– А это на покупку мебели, одежды и прочего, – добавил Юлиан и показал кошель с оставшимися монетами. – Там двести сорок даренов. Вам должно хватить надолго. Только не вздумай пропить!
– Не пью уже полгода! – проворчал Малик и жадно протянул руки.
– Сынок, как нам отблагодарить тебя? – еще пуще разрыдалась сердобольная Нанетта и прикрыла локтем лицо, чтобы вытереть слезы.
– Запомнить меня человеком…
За дверью раздалось конское ржание, и Юлиан понял, что его время пришло.
– Мне пора! – произнес он чистым голосом.
– Погоди… Хоть подержи на руках племянника. Его назвали Бэлином, в честь дедушки! – воскликнула матушка и махнула рукой, подозвав к себе невестку.
Шароша поглядела недоверчиво, отупело, но приблизилась, ибо не смела противиться главной в доме женщине. С подозрением она передала агукающее дитя их гостю. Юлиан принял его осторожно, посмотрел в еще мало что выражающие выпученные глазенки и, немного подержав малыша, у которого с губы потянулась нить слюны, вернул. Он не знал, что с ним делать. Смятенный, он вновь обнял матушку Нанетту, пожал руку брату, кивнул Шароше и вышел на улицу, смахивая слезы счастья.
Кьенс держал за поводья его серого коня, и, вскочив в седло, Юлиан в последний раз посмотрел на стоявшую на пороге семью, что дышала в ладони, чтобы согреться на морозе, – и улыбнулся им.
– Ну что же… – Мариэльд де Лилле Адан с любовью посмотрела на сына. – Пора к новому дому, в Ноэль.
– Да, матушка, пора, – счастливо вздохнул вампир.
Отряд медленно выбрался на площадь, направился к бревенчатым воротам и покинул Большие Варды. Тракт был заметен снегом. Кони продавливали его и шли, дыша паром. Вскоре городок стал крошечной точкой, пока не исчез за сосновыми высокими стволами, как и прошлая человеческая жизнь рыбака Уильяма, а ныне – Юлиана де Лилле Адана.
Над книгой работали
Над книгой работали
Руководитель редакционной группы
Ответственный редактор