Он улыбнулся:

– Так не бойтесь этого, дети мои… – он обвел всех взглядом. – В нашем мире обитает очень много демонов, изначально чистых, но обросших пороками, которых они за собой не признают. Гордыня. Гнев. Алчность. Безразличие. Они отдались этим порокам и вредят миру, прибирают невинные души к своим рукам и пожирают их, как волк – овцу. И потворствуют они тем, кто также лишен чистоты помыслов, чтобы посредством их возвышать себя и приносить в мир еще больше тьмы, – вдруг он посмотрел на придворного в толпе и спросил его, обращаясь вместе с тем ко всем сразу: – Так чем же закончится такой порядок вещей? Приведет ли он к всеобщему благу? Конечно же нет. Никогда не будет всеобщего блага при таком порядке вещей, и когда этот старый мир, точно одряхлевшая Анка, решит переродиться через Слияние, то он перенесет часть недугов и застарелых болезней в новый мир. Захотите ли вы вкушать мир, что похож на испорченное и червивое яблоко? Захотите ли вы власти темных демонов и их приспешников?

Придворный, с гордой осанкой и высокомерием в глазах, пристально смотрел, но не отвечал. Они со старцем обменялись взглядами – непокорный и горделивый против мудрого и пламенного, – и придворный, в котором притаился Гаар, в один момент вдруг заскрежетал зубами, отодвинулся в гущу толпы и пропал из виду.

– О нет, люди и демоны, вы не хотите этого! – даже не проводив его взглядом, старик простер к толпе руки в широком жесте. – И Фойрес не хочет этого, потому что желает всем блага. Фойрес желает чистоты и света! Так нечего бояться тем, кто несет в сердце истинную веру в Ямеса или Фойреса, что есть один Бог. Нечего бояться и тем, кто если и превосходит всех остальных, так не золотом и чином, а благочестием и хорошим нравом. Прекрасен тот человек, кто, сталкиваясь со злом, подчиняет его и не позволяет взять верх. Для таких Конец – есть начало Золотого века. Ни ложной веры, ни лживых пророков – не будет этого в Золотом веке. Только Единый и Светлый Бог. И драконы, как символ торжества разума и порядка!

Притихшая толпа внимательно слушала его, проникшись речами.

– Так чего страшиться вам? Победы над несправедливостью и темными демонами, не склонившими голову перед Светом и Богом? Очищения от грязи Священным Пламенем? Процветания и благоденствия для всего мира?

Из глубин дворцовых залов к южному королю вышел северный: молодой и веселый. Его сопровождали статный граф Тастемара, военачальник Глеофа, и герцог Донталь. Пока старец произносил свою пылкую проповедь, в которой невиданным образом сплетались человеколюбие, смирение и беспощадность, и толпа затаила дыхание, Галлений, наоборот, все больше и больше хмурился от услышанного, находя в нем противоречия.