– Дай Эрику немного времени, – словно подслушав мои мысли, настойчиво сказала леди Кейт. – Он привык полагаться на разум, а не на чувства, какими бы те ни были, и сейчас не готов принять правильное решение, но я уверена, он обязательно это сделает, – в мелодичном голосе звучала едва ли не мольба. – Эви, если ты любишь мужа, дай ему шанс. Дай шанс вам обоим.

Шанс? А зачем? И сколько придется унижаться и ждать, пока Эрик что-то осознает? А если ему нечего осознавать, и никаких чувств и близко нет?

Сердце тоскливо заныло. И снова вспомнился равнодушный взгляд, которым маг смотрел на меня там, в камере департамента, вспомнились слова, которые он сказал, пытаясь меня отговорить… Я ведь понимала, что он говорил о себе, о своих чувствах и желаниях, точнее, нежелании навечно связывать судьбу с какой-то посторонней девицей. Что ж, Каллеман, разумеется, не решится нарушить слово, но я могу ему помочь. Сделаю это за нас обоих. Разорву ненужную связь, забуду, постараюсь выстроить свою жизнь так, чтобы не приходилось ни от кого зависеть. И пусть душа противится принятому решению, но я не отступлю – дождусь, когда Каллеман распутает клубок преступлений и моя помощь ему больше не понадобится, и уйду.

Разумеется, вслух я этого не сказала, но леди Горн все поняла по моему молчанию.

– Значит, ты все решила, – вздохнула она.

– Да. Но вы не волнуйтесь, я сделаю все, о чем вы просили. Если монетка действительно меня слушает, я помогу вам встретиться с Вандау. Вот только с Идой попрощаюсь. И да, спасибо за кольцо, оно мне больше не понадобится.

Я сняла портальный перстень и положила его на стол.

Мне не хотелось продолжать ненужный разговор. Не дожидаясь ответа, я вышла из малюсенькой кухни и заглянула в еще более маленькую спальню, в которой ютились все три девочки и тера Альма с малышом Улфом. Удивительно, но и так крошечное пространство комнаты оказалось поделенным надвое застиранной цветастой занавеской. В одной половине, прямо на полу, лежал набитый соломой тощий тюфяк, с которого на меня уставились три пары одинаковых голубых глаз, а во второй стояла хлипкая узкая кровать теры Альмы. Я заметила вырезанную из журнала картинку, висящую на стене, маленький вязаный половичок на полу и обгрызанную деревянную погремушку, закатившуюся в угол.

– Можно войти? – посмотрела на поднявшуюся хозяйку.

– Конечно, миледи, – всполошилась та и принялась одергивать старенькое покрывало, пытаясь прикрыть убогую постель. – Проходите.

Малыш Улф ударил ручкой по подушке и радостно загукал.

– Тише, милый, – шикнула на него тера Альма и подхватила сына на руки, а я отодвинула занавеску и опустилась на корточки рядом с девочками. Кайла и Метте тут же завозились и попытались подняться, но я остановила их и взяла за руку старшую.